Ореол смерти - [21]

— Это потребует немало компьютерного времени, Даллас…

Это был намек на бюджетные рамки, который Ева решила проигнорировать.

— Спасибо, что дали мне в помощь Фини. Без него мне бы не справиться. Все это обязательно нужно проверить, шеф, но мне не кажется, что напали на нее именно как на прокурора.

Уитни откинулся в кресле и взглянул на нее выжидательно.

— Думаю, мотивы были личными. Они что-то скрывала… Неизвестно, ради себя самой или ради кого-то еще. Но недаром же она стерла запись разговора!

— Я читал ваш отчет, лейтенант. Вы что, считаете, что прокурор Тауэрс была замешана в каких-то противозаконных действиях?

— Вы спрашиваете как ее друг или как начальник?

Уитни стиснул зубы, стараясь сдержаться, и коротко кивнул.

— Отличный вопрос, лейтенант. Как начальник.

— Не знаю, было ли это противозаконным. На данной стадии расследования мне просто кажется, что Тауэрс хотела что-то утаить. Это было что-то очень важное, потому что она отправилась на встречу ночью, несмотря на дождь. Совершенно очевидно, что она не желала, чтобы об этом стало известно. Шеф, мне необходимо побеседовать с членами семьи жертвы и с ее ближайшими друзьями, в том числе и с вашей женой.

Уитни понимал, что это неизбежно. Всю жизнь он старался, чтобы то, чем он занимается, не затронуло его семью. Но теперь он не мог их укрывать. Не имел права.

— Мой адрес у вас имеется, лейтенант. Я позвоню жене и предупрежу о вашем визите.

— Да, сэр. Благодарю вас.

* * *

Уитни жили в двухэтажном особнячке на тихой улочке одного из пригородов, и Анна Уитни приложила все усилия, чтобы дом был образцовым. В этом доме она растила своих детей, предпочтя материнские обязанности преподавательской карьере. И сделала этот выбор не потому, что государственное пособие, выплачиваемое родителям, посвятившим себя детям, было больше зарплаты преподавателя. Она просто любила своих детей и хотела вырастить их сама.

Теперь, когда дети выросли, она все силы отдавала мужу и дому, при любой возможности забирая к себе внуков. Вечерами она частенько устраивала отличные ужины для мужа и его друзей: Анна Уитни терпеть не могла одиночества.

Но когда приехала Ева, она была одна и выглядела, как всегда, великолепно — немного косметики, аккуратная прическа, которая очень шла к ее милому, до сих пор привлекательному лицу. На ней был элегантный льняной комбинезон, а на руке лишь одно украшение — обручальное кольцо.

— Лейтенант Даллас, муж предупредил, что вы приедете, — сказала она, увидев Еву.

— Прошу меня извинить, миссис Уитни.

— Не извиняйтесь. Я жена полицейского и все понимаю. Проходите. Я приготовила лимонад. Не знаю, как вы, а я обожаю лимонад из свежих фруктов.

Анна провела Еву в гостиную, где стояли стулья с прямыми жесткими спинками и такой же диван.

— Вы знаете, что панихида завтра в десять?

— Да, мэм. Я там обязательно буду.

— Уже столько цветов прислали. Мы договорились, чтобы их потом передали в… Впрочем, вы здесь не по этому поводу.

— Прокурор Тауэрс была вашей близкой подругой?

— И моей, и моего мужа.

— Ее дети сейчас с вами?

— Да… Они уехали с Марко к архиепископу — договориться о завтрашней службе.

— У них хорошие отношения с отцом?

— Да, вполне.

— Почему же тогда они живут у вас, а не у него?

— Мы все решили, что так будет лучше. Дома — то есть у Марко — все о ней напоминает. Ведь когда дети были маленькими, все они жили там. И потом, эти репортеры… Нашего адреса они не знают, а нам бы не хотелось, чтобы они приставали к детям. Беднягу Марко репортеры просто осаждают. Завтра, конечно, этого не избежать… — Она судорожно стиснула руки. — Но ничего не поделаешь. Дети до сих пор в шоке. Даже Рэнделл. Рэнделл Слейд — жених Мирины. У них с Сесили были прекрасные отношения.

— Он тоже здесь?

— Не может же он оставить Мирину в такой момент! Она сильная девушка, лейтенант, но даже сильным людям порой необходима опора.

Ева, тотчас вспомнившая о Рорке, собрала волю в кулак, запретила себе о нем думать и продолжала расспрашивать Анну, только голос у нее стал чуть напряженнее.

— Как вы думаете, почему Сесили Тауэрс оказалась ночью в Вест-Энде?

— Я все время пытаюсь понять, зачем она туда поехала, — задумчиво произнесла Анна. — Сесили была человеком сильным и упрямым, но безрассудных поступков не совершала никогда.

— Она многое вам рассказывала?

— Мы были как сестры.

— А если бы она или кто-то из ее близких попал в беду, вы бы об этом узнали?

— Думаю, да. Но сначала она стала бы действовать сама, по крайней мере, попыталась бы. — У Анны в глазах стояли слезы, но она старалась сдержаться. — Хотя рано или поздно она бы все мне выложила.

«Если бы у нее было на это время», — подумала Ева.

— Вы не помните, ее ничто не беспокоило в последнее время?

— Ничего особенного. Разве что свадьба дочери. Что ж, дети взрослеют, мы стареем. Мы все шутили, что Сесили скоро станет бабушкой. Да нет, — рассмеялась Анна, заметив Евин взгляд, — Мирина не беременна. Хотя мать ее была бы этому только рада. И о Дэвиде она всегда беспокоилась. Устроится ли он в жизни? Будет ли счастлив?

— А он счастлив?

По лицу Анны пробежала тень, и она опустила глаза.