Орел-завоеватель - [109]

— Что там творится, командир?

— Ну, мне кажется, они таким манером хотят привести себя в боевое неистовство.

— Боевое неистовство?

— Оно самое. Рассуди, умом-то они должны сознавать, что надежда на победу у них невелика. До сих пор мы их били в каждом сражении. Поэтому Каратак старается привести их в исступление всяческими дикарскими заклинаниями, чтобы они не думали об опасности.

Из вражеского лагеря снова донесся рев, сопровождаемый ритмичным стуком.

— А это что за хрень, командир?

— Это? Ну, этот прием практикуется и у нас. Они стучат мечами по щитам, все разом, в едином ритме. Предполагается, что это должно перепугать врага до смерти, хотя, по мне, от такого грохота нет никакого проку. Одна головная боль.

Катон подчистил миску и, поставив ее рядом, задумался. Его беспокоила разница в поведении варваров и легионеров. Если бритты всячески настраивались на битву, то римляне преспокойно готовились отойти ко сну, будто завтра их ожидал ничем не примечательный обычный денек.

— А разве нам не следует предпринять что-нибудь в связи с этим их шумом?

— Типа чего?

— Ну, не знаю. Что-нибудь, чтобы сбить их настрой. Не дать им воодушевиться.

— Зачем утруждаться? — зевнул Макрон. — Пусть себе поорут и поскачут. Завтра, когда наши ребята на них насядут, это им не поможет. Скорее наоборот, они устанут, а мы выспимся и будем свежее.

— Пожалуй, что так.

Катон облизал последние капли похлебки с пальцев, сорвал пук травы и начисто вытер свою миску.

— Командир?

— Ну что еще? — сонно спросил Макрон.

— Как думаешь, обоз сможет нагнать нас уже сегодня?

— Почему бы и нет. Дождя не предвидится. А зачем тебе это знать?

— Э… просто подумал, поддержат ли нас завтра метательные машины?

— Если Клавдий поведет себя разумно, мы будем штурмовать укрепления дикарей при поддержке всех машин, какие имеются в армии.

Катон кивнул и поднялся.

— Собрался куда-то?

— В отхожее место, командир. И может быть, немного прогуляюсь.

— Прогуляешься? — Макрон повернул голову и посмотрел на оптиона. — А что, ты еще не нагулялся за последние два дня?

— Просто хочу проветриться, прояснить голову, командир.

— Ну, ладно. Но не забывай: к завтрашнему дню тебе нужно как следует выспаться.

— Да, командир.

Катон не спеша двинулся к центру лагеря, надеясь, что, если обоз нагнал армию, он, может быть, увидит Лавинию. На сей раз императорскую свиту не смогут расположить на огороженной территории, и, даже если подступы к шатрам придворных будет оберегать стража, проскользнуть туда в темноте не составит особенного труда. Ну а потом он снова заключит Лавинию в объятия и вдохнет аромат ее волос. Воодушевляемый этой блаженной мечтой юноша ускорял и ускорял шаг, пока на центральной улице лагеря — виа Претория, ведущей к офицерским шатрам, не налетел на кого-то, довольно сильно ударившись подбородком о чей-то лоб.

— О, хрен бы тебе… — начал было он и осекся. — Лавиния!

Лавиния в свою очередь уставилась на него, потирая голову и широко раскрыв глаза.

— Катон!

— Но почему… — пробормотал он, совладав наконец с изумлением. — Что ты тут делаешь? Как ты здесь оказалась? — добавил юноша, вспомнив, что обоз застрял в дорожной грязи.

— Мы с госпожой прибыли сюда вместе с боевыми машинами. Как только они смогли двинуться, госпожа Флавия оставила свой возок на дороге, а нас подвезла команда катапульты. Ой, что это у тебя с лицом?

— Да так, кое с кем схлестнулся. Ерунда, это не важно.

Катону хотелось обнять девушку, но его удержало отстраненное выражение ее лица.

— Лавиния, что случилось?

— Ничего. А почему ты спрашиваешь?

— Ты какая-то другая.

— Другая? — Она отрывисто рассмеялась. — Чепуха. Просто я занята. Выполняю поручение госпожи.

— Когда мы сможем встретиться? — спросил Катон, взяв ее за руку.

— Не знаю. Я сама тебя найду. Где ваши палатки?

— Вон там, — указал Катон. — Спросишь шестую центурию четвертой когорты. — Сказав это, он тут же представил себе Лавинию блуждающей в темноте среди палаток, набитых разнузданной солдатней, и ему стало не по себе. — Но вообще-то я лучше подожду тебя здесь.

— Нет! Я приду и найду тебя, если у меня будет время. А сейчас ты должен идти.

Лавиния подалась вперед и быстро поцеловала юношу в щеку, после чего легонько толкнула ладонью в грудь.

— Иди!

Смутившись, Катон медленно попятился. Лавиния нервно улыбнулась и помахала ему рукой. Как бы в шутку, но с такой настойчивостью во взоре, что юноша растерялся. Он кивнул, повернулся и пошел прочь, свернув за ближайшую из палаток.

Едва он пропал из виду, Лавиния в свой черед повернулась и заспешила по виа Претория вдоль линии факелов, обозначавших путь к командирским шатрам.

Догадайся девушка выждать момент, она наверняка увидела бы, что Катон никуда не ушел, а осторожно выглядывает из-за угла. Когда его возлюбленная чуть не бегом устремилась по виа Претория дальше, он, сообразив, что ночной мрак не даст ей разглядеть его, побежал следом, перебегая от палатки к палатке. Впрочем, провожать ее пришлось только до шатров трибунов Второго легиона. Беспокойство Катона сменилось ужасом и болью, когда на его глазах Лавиния, не колеблясь, взялась за полог шатра Вителлия и нырнула внутрь.