Орёл умирает на лету - [30]

— Не бойтесь, не ругаться пришли, — сказала Ольга Васильевна, — просим назначить нас на тот участок, где бы мы сумели помочь...

Взволнованный Петр Филиппович горячо поблагодарил женщин и... отказал им. Ночью он поехал на вокзал.

Красивое здание обкома, построенное архитектором в восточном стиле, с башнями, напоминающими высокие минареты, стояло на тихой улочке. Порывистый ветер гонял по тротуару почерневшие листья клена.

В приемной Стасюка приветливо встретила седая женщина, бессменный секретарь секретаря:

— Товарищ Стасюк, как всегда, прибыл вовремя, — и взглянула на часы. — Немного придется подождать. С минуты на минуту ждем Галимова, вместе войдете.

В приемную вошел быстрой походкой седой военный.

— Здравствуйте, Павловна!

Они, наверное, хорошо знали друг друга. Она улыбнулась ему:

— Добрый день. Заходите, вас ждет товарищ Муртазин.

Огромная дубовая дверь пропустила их в светлый кабинет.

Муртазин, услышав шаги, поднял голову, молча встал и направился навстречу. Он подал им руки и запросто пригласил:

— Незнакомы? Познакомьтесь!

— Военврач Галимов.

— Стасюк, начальник детской колонии.

— Приступим к делу. Всем нам дорога каждая минута. Товарищ Галимов, прошу коротко изложить суть дела. Три минуты достаточно?

— Уложусь, — ответил Галимов. — Ночью прибывают сорок дочерей Ленинграда. Мы обязаны их приютить. Между прочим, среди них много больных. Несколько раз попадали под бомбежку. Девушки изнурены, требуют внимательного ухода. Но я не имею права разместить их в госпиталях...

— Мы думаем устроить их у вас, — обратился Муртазин к Стасюку.

В первую минуту Петр Филиппович хотел категорически отказаться. Это предложение его испугало. Он сказал:

— Вы, товарищ Муртазин, прекрасно знаете, что наша колония не приспособлена к приему больных, тем более такого контингента. Кроме того, в колонии одни мальчики. У нас нет лишних корпусов, персонала, опыта...

— Медикаментов, транспорта, — добавил Муртазин.

— Да, у нас нет транспорта, медикаментов.

— Все это нам известно. Мы долго раздумывали, пока остановились на вашей колонии. У нас нет другого выхода.

Петр Филиппович понял, что вопрос решен. Он сказал:

— Есть устроить. Однако нам нужна помощь.

— Помощь окажет вам эвакоуправление. Товарищ Галимов, за вами транспортировка, медикаменты, медперсонал, а помещение, административный аппарат — за колонией.

— Ясно, — подтвердил Галимов, вставая.

Петр Филиппович вернулся к себе в полдень. Сейчас же созвал совещание. Весть о прибытии больных девочек была встречена без особого энтузиазма. Тогда Петр Филиппович сказал:

— Прием ленинградок решен. Речь идет только о том, чтобы провести это мероприятие быстро и слаженно. Я думаю, придется освободить третий корпус: предоставим его девочкам. Договоримся так. Освобождением третьего корпуса и строительством забора — больных необходимо изолировать — займется Сулейманов. Расселением юношей из третьего корпуса — Бурнашев. Транспортировкой девочек будет руководить Дмитриев. Женщины под руководством Ольги Васильевны займутся благоустройством помещения. Прием больных начнем в три часа.

Сулейманов попросил разрешения подобрать себе помощника из старших колонистов. Он предложил кандидатуру Рашита, но Петр Филиппович не согласился.

— Он мне нужен. А вы как думаете, товарищ парторг? — обратился он к Бурнашеву.

Тот, не задумываясь, предложил:

— Я лично остановился бы на кандидатуре Матросова. Он ищет себя.

Колонисты с любопытством ожидали прибытия девочек. В корпусах, за станками, во время перемен в школе шептались, шутили, громко обменивались мыслями по поводу «девчачьего взвода».

— Теперь пьеску настоящую будем ставить. Не придется больше мне изображать Анютку, — хитро подмигнул Андрей большими черными глазами.

— Сначала на ноги их надо поставить, — заметил Лысый.

— На ноги ставить — это поручим Митьке Кислороду, — захохотал Директор.

Митька недовольно проворчал;

— Не хватает только их. Придется и за них теперь тянуть лямку.

Матросова вызвали прямо с уроков. Петр Филиппович ждал его в учительской. Когда Саша вошел туда, Петр Филиппович, обращаясь к Ольге Васильевне, говорил:

— Понимаю, уход за девушками не входит в ваши непосредственные обязанности. Однако общий контроль за корпусом, — прошу иметь это в виду, — за вами.

Увидев Матросова, начальник обратился к нему:

— Я назначаю вас помощником воспитателя в новом корпусе.

Саша не скрыл своего удивления, но сказал:

— Я справлюсь, постараюсь справиться.

— Ну, тогда ступайте к Сулейманову.

«Что же я там буду делать среди сорока невест?» — думал Саша, закрывая за собой дверь.

В третьем корпусе суетились до последней минуты. Внизу устроили столовую, два кабинета для врачей, дежурную комнату. Весь верхний этаж отдали под лазарет. Стены протерли мокрыми тряпками, полы вымыли — все блестело. Приехали врачи, сестры из госпиталя. Ольга Васильевна придирчиво осмотрела весь корпус, осталась довольна, только потребовала переместить кухню в боковую комнату.

Саша с помощью пяти колонистов затопил все печи, вскипятил воду. То и дело его вызывал врач, седой старикашка в роговых очках, и ворчливым голосом отдавал приказания.