Орёл умирает на лету - [22]
На какое-то мгновение он растерялся. Не хотелось ему гнуть себя перед ними, так и тянуло пойти наперекор. Но понимал, ему не выдюжить с такой оравой.
— Пусть явится учительница, — выдавил он из себя.
— Ты сходи за ней своими ножками. Да, да, своими ножками, обутыми в казенные ботинки!
Вот сейчас Рыжий напоминает об этом. Он не упускает подобного случая.
— Петухом пропел, и ладно. Чего раздули? — рассуждает Рыжий. — Не то еще бывает! А ты чего? Спасовал перед сопляками. Поверь мне, где только не случалось бывать, но я нигде не слыхал, чтобы такой порядок был — без ужина оставлять. Все это соплячки сами придумали. Ломать это надо!
Рыжий будто держит его сторону, но это только так. Саша не может не понимать, куда клонит шептун. Но ему никак невозможно пойти за Рыжим. Все еще перед его глазами картина, как Ольга Васильевна подсчитывала то, что еще не умеет делать Сашка Матросов в свои шестнадцать лет. Получилось столько «неуменьев», что ни ее пальцев, ни его пальцев для счета не хватило.
— Послезавтра всех вернут в колонию. Может, завтра рискнем? Я, между прочим, уже сговорился с Директором.
— Давай спать!
Еще немного, и Саша сдастся. Ему никак не полагается сворачивать туда, куда не надо. Ералаш в голове — не самый лучший советник. Между прочим, утро вечера мудренее.
По заданию повара Сашка Матросов и Колька Богомолов удят рыбу. Но пока клев неважный.
— Я пойду вон туда, в заливчик, — проговорил Колька, сматывая удочки. — Может, там повезет? Ты тут остаешься?
— Тут.
Саша, естественно, и думать не думает о том, что вскоре ему придется выдержать серьезное испытание.
Оно началось с той минуты, как только на переправу, где сидел Саша с удочкой, внезапно пожаловал Рыжий.
Бросив в лодку вещевой мешок, он воровато оглянулся.
— Припасов на три дня, — прошептал он. — Лодка есть. Самый момент дать деру!
— Куда хочешь податься? — спросил Саша, выигрывая время.
— Что ж ты думал, я прихвачу тебя к своей тетушке?
Где-то в душе уже зарождался гнев: хорош дружок, о себе только и думает.
— Где же Директор? У тебя же с ним был уговор? Разминулся, что ли? — спросил Саша, не зная еще, на что решиться.
Теряя всякое терпение, Рыжий буркнул:
— На кой черт он нам сдался?
Он все время старался обойти Матросова и плюхнуться на сиденье.
— Если, допустим, меня не оказалось тут, на берегу, тоже б бросил?
— Ты — другое дело...
Юлит, заноза! Как только это дошло до его сознанья, Саша взбеленился.
— Отойди, зараза!
— Ты чего, белены объелся?
— Тикай обратным путем!
Но Рыжему вертаться не хотелось. Он было сунулся в лодку, но получил внезапный удар по скуле...
Вдруг на берегу выросла фигура Кольки Богомолова. После этого ничего другого не оставалось делать, как вертаться обратно.
— Чего он приплелся? — настороженно спросил Богомолов, недобрыми глазами провожая Рыжего.
— Коли такой любопытный, спроси у него самого.
«21 мая 1941 года.
В голову лезет всякая дрянь. Раньше, например, разве я задумывался над тем, обидел человека или нет.
А сейчас думать приходится, даже сам себе не веришь. «В шестнадцать лет человек легко раним, — говорит Ольга Васильевна. — Его можно обидеть за какую-нибудь секунду. Чуточку оскорбил его, чуточку унизил — вот тебе и на: пусть весь мир катится, куда надо...»
Разве перед всеми нами стоит такая генеральная задача: не обижать шестнадцатилетних? Нет, по-моему, такой задачи. Я так понимаю, ведь любое наказание так или иначе несет в себе обиду. Возьмем, например, критику. На чем она построена? На том, чтобы сыграть на чувстве самолюбия. Так неужели мы не должны распространять власть критики на шестнадцатилетних?»
«22 м а я 1941 года.
Вчера я наблюдал за мастером столярного цеха. Как только в дверях появился начальник колонии, он так засуетился, что на него обидно было глядеть. Вдруг на лице появилась заискивающая улыбка. Даже голос задрожал.
Чего он трепещет, словно осенний лист?
Стало так неловко, что и сказать нельзя. В такой миг мне хочется очутиться где-то на краю планеты».
«23 мая 1941 года.
«Граждане бывают всякие, — сердится Петр Филиппович. — Например, спесивые бездельники, юркие мещане, классические тунеядцы, — одним словом, такие, какие лишь по ошибке числятся человеком. Не о них я думаю, когда произношу святое слово — гражданин...»
«24 мая 1941 года.
Ни за что не угадаешь, как поступит тот или иной человек в следующую минуту.
У нас шел урок географии. Лидия Михайловна вызвала к доске Митьку Кислорода.
— Покажите, Мамочкин, границы СССР, — просит она.
Тот, конечно, выходит к доске и берет в руки указку. Карта — она, если не уметь ее читать, как иностранный язык. Мамочкин стоит насупившись, не зная, куда ткнуть палочку.
— Не волнуйся, Мамочкин, — пытается помочь Лидия Михайловна.
Выручает положение Матросов: кто бы мог подумать!
— Ну-ка, угомонитесь, — басит он, а потом, обращаясь к учительнице, добавляет: — Разрешите мне.
— Да, Матросов.
Саша вырывает из рук растерявшегося Митьки указку и направляется к карте.
— Правильно, — похвалила учительница. — Молодец.
Возвращая указку Митьке, Саша вдруг с жаром воскликнул:
— Эх ты! Не знаешь, где живешь и где жуешь. А сам еще сын академика!
Книга башкирского писателя рассказывает о ребятах, живущих в большом городском доме.
Две повести известного детского писателя. Первая рассказывает о ребятах, живущих в большом городском доме. Вторая повесть о маленьком отважном партизане, смелом башкирском мальчике. Вступительная статья знакомит с жизнью и творчеством писателя. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Обе повести рассказывают об уфимском мальчике Азате Байгужине и других подростках, проявивших смелость и отвагу во время Великой Отечественной войны. Поздней осенью 1942 года мальчишка оказался на военной дороге. Совсем один! Прослужив по року судьбы денщиком у полицаев, Азат попадает в партизанской отряд и становится адъютантом командира Оксаны Белокурой. Нелегкие испытания, выпавшие на долю маленького героя, воспитывают в нем мужественного защитника Отечества.
Повесть известного башкирского писателя "Семь атаманов и один судья" раскрывает духовный мир подростков, воспитывает в них чувство интернациональной дружбы.
Повесть талантливого башкирского прозаика, переносит читателя на героический остров Куба.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.