Орел смотрит на солнце - [100]
В этом отношении очень показателен разговор Сыромолотова с сыном, который, возвратясь из поездки по Европе, рассказывает отцу о ташшщих «новаторах в искусстве. Иван говорит:
«— Кубизм уже устарел… Теперь лучизм…
— Это… где-то в журнале я видел какого-то косоротого и оба глаза на одной правой стороне… Нет, — не выходит у наших! — Вот французы на этот счет мастера!.. То растянут, например, девицу аршина на три и толщиной в вершок и без грудей, конечно, и замажут зеленой краской, — одна «революция» в искусстве!.. Потом ту же несчастную девицу сверху и снизу сплющат, как бомбу, и замажут розовым, — другая «революция» в искусстве…
— Тебя послушать, — никакого резкого перелома в искусстве и быть не может, — улыбнулся Ваня.
— Как не может? — воскликнул отец. — Может! И очень может! Это когда влезет в него дикарь!.. Очень просто!.. Вопрется, исказит все, изгадит, изломает, исковеркает, искалечит и прокричит во всю свою луженую глотку: — «Новая эра!..» Разумейте языцы и покоряйтеся!.. Разве может дикарь не орать? Какой же он тогда будет дикарь?.. А что сам о себе орет, — это тоже по-его радость творчества и подъем!.. У него и на это есть оправдание!.. Ору, потому что ломаю и гажу…
— Так, может, и вообще, по-твоему, нет искусства? — сказал вдруг Ваня серьезно.
— Как нет? — поднял брови отец. — Значит, если нельзя выдавать за портреты кучу обрезков водосточных труб, то вывод из этого:. нет искусства?»
Уже здесь эстетическое кредо Сыромолотова-отца не вызывает сомнений. Он реалист, притом воинствующий, со страстью отстаивающий реалистическое искусство, близкое и понятное народу. Эту страстность свою Алексей Фомич продемонстрировал и в следующем споре с сыном, несколько дней спустя.
Снова победил отец, потому что позиции защитников формалистического искусства всегда шатки.
Известно, что в те годы пропагандистом и распространителем западного формалистического искусства хВ России был меценат Щукин, открывший в своем доме картинную галерею, составленную из образцов формалистического искусства. Сыромолотов-сын говорит, что на Западе искусством великих мастеров прошлого уже не только не восхищаются, но даже вообще не интересуются.
«— Вот что-о! — искренне изумился Сыромолотов. — Так там не для экспорта к дуракам нашим, ко всяким Щукиным и Морозовым, существуют все эти лучизмы?!. Там этим увлекаются сами?..
— Верь или не верь, только в искусстве теперь много ищут.
— И находят?.. Много ищут и… что именно находят?..
— Видишь ли, папа… Слишком много машин нахлынуло в жизнь, поэтому… Их надо успеть переварить… потому что потом будет еще больше… Впитать в себя и по ним перестраиваться…
— По машинам перестраиваться?
— Я еще не знаю сам, как надо: так или иначе, — раздумчиво проговорил Ваня. — Однако в жизни появился бешеный темп…
— Ну?
— Этот бешеный темп проник в искусство…
— Этто… этто… Четыре года писал Леонардо свою «Джиоконду»!.. Четыре года!.. За сколько времени могут написать ее при твоем бешеном темпе?.. А?.. За четыре часа?.. И напишут?.. И выйдет «Джио-конда»?..
— Ты все вытаскиваешь мертвецов из могил!.. Пусть их спят! — улыбнулся криво Ваня. — Давно уж все забыли о «Джиоконде»!..
— А!.. Вот что вывез из-за границы!.. Хвалю!.. Эта смелость… была в мое время, конечно!.. Кто не находил, что у «мадонн» Рафаэля бараньи глаза?.. Новые птицы — новые песни… Но к чему же, однако, пришли?.. Венец и предел?.. Что и кто?.. Нет, — это мне серьезно хотелось бы знать!..
— Учителей современности в искусстве ты, конечно, знаешь и сам, — уклонился по своей привычке в разговоре с отцом Ваня.
— Кого?.. Этто… Этто… Сезанны?.. Се-занны?..
— Сезанн был один… И он теперь признанный гений…
— Се-занн — гений? — даже привскочил на месте Сыромолотов. — Этто… этто… Этто — яблочник!.. Натюрмортист!.. Этто — каменные бабы вместо женщин!.. Кто его назвал гением?.. Какой идиот безмозглый?..
— Словом, пошли за Сезанном, — кто бы он ни был, по-твоему… За Гогэном… Ван-Гогом… За Пикассо… Это тебе известно…
— Ого!.. Го-гэны со своими эфиопами!.. Ноги у эфиопов вывернуты врозь!.. Ван-Гоги!.. Этто… «Ночное кафе»!.. Хор-рош!.. Этто… сам себе уши отрезавший?.. В наказание, что полотно портил… не имея на это никакого права… Кто сказал ему, что он художник?.. Кто внушил этому неучу, что он может писать?..»
Ваня утверждает, что нынешние западные «гении» — новаторы в искусстве, что они якобы открыли «тяжесть предметов». Но отец убедительно опровергает и эту небылицу.
«— Микельанджело, по-вашему, не чувствовал тяжести, — а сколько тысяч пудов в его «Страшном суде»?.. Однако там, кроме вашей тяжести, есть еще и «Суд» и притом «Страшный»!.. А ведь вы своих пачкунов несчастных, ни одной картины не написавших, — выше Микельанджело, конечно, ставите.
— Выше не выше, — пробовал было вставить Ваня, — только расширились границы искусства… Чего прежде не могли, — теперь могут…»
И это утверждение сына вызывает лишь новую вспышку отца. Он кричит:
«— Это — маразм!.. Вот что это такое!.. Это — бледная немочь!.. Вы — слюнтяи… Сопляки!.. Вас на тележках возить!..
— Это таких-то, как я? — спросил Ваня.
— Однако ты их защищаешь!.. Однако — ты на их стороне.
Книги знаменитого писателя Ивана Шевцова популярны у читателей свыше сорока лет. О его романах шли яростные споры не только дома, на кухне, но и в печати. Книги Шевцова никого не оставляют равнодушными, потому что в них всегда присутствует острый сюжет, яркие сильные характеры, а самое главное - то, чем живут его герои, волнует всех именно сейчас, сегодня.В новом остросюжетном романе "Набат" Иван Шевцов рассказывает о работе наших разведчиков за рубежом, о том, как иностранные разведки, используя высших руководителей КПСС, готовили почву для развала СССР, что им в конце концов и удалось сделать.
Знаменитый роман известного современного писателя Ивана Шевцова «Тля» после первой его публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.
В романе воспроизводятся события битвы под Москвой осенью 1941 года. Автор прослеживает историческую связь героических подвигов советских людей на Бородинском поле с подвигами русского народа в Отечественной войне 1812 года. Во второй книге много внимания уделено разоблачению происков империалистических разведок, вопросам повышения бдительности. Битва идей, которая происходит в современном мире, - подчеркивает главный герой книги Глеб Макаров, - это своего рода Бородинское поле.
Книги знаменитого писателя Ивана Шевцова популярны у читателей свыше сорока лет. О его романах шли яростные споры не только дома, на кухне, но и в печати. Книги Шевцова никого не оставляют равнодушными, потому что в них всегда присутствует острый сюжет, яркие сильные характеры, а самое главное – то, чем живут его герои, волнует всех именно сейчас, сегодня.В новой книге Шевцова только новые ни разу не публиковавшиеся, кроме журналов, романы «Голубой бриллиант», «Крах» и «Что за горизонтом?». Все они о нашем времени, о нашей жизни, о преступлениях, порожденных свершившейся в нашей стране криминальной революцией.
В романе три части. В первой — "На краю света", — уже известной читателям, рассказывается о военных моряках Северного флота, о героических людях Заполярья, о бдительности и боевой готовности воинов, о большой и трудной любви Ирины Пряхиной и Андрея Ясенева.Вторая и третья части романа — «Друг» и «Враг» — посвящены самоотверженной работе советской милиции, мужеству, честности, высокой принципиальности ее людей. Читатель в них снова встречается с Ириной и Андреем, ставшим сотрудником Московского уголовного розыска, с военным врачом Шустовым, с карьеристом Маратом Инофатьевым и другими героями первой части романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.