Орел/Решка - [3]

– У нас были причины считать, что это ты. В его бумажнике нашли твою библиотечную карточку.

Эфраим потянулся к бумажнику в правом кармане джинсов. Он пользовался карточкой буквально позавчера и помнил, куда положил ее. Или нет?

– Этого было достаточно для установления личности, но мы вызвали твою мать на опознание. Думаю, бедняга где-то нашел твою карточку. Пока ты сегодня не пришел, мы все думали, что ты мертв, – она поджала губы. – На бумаге так оно и есть до сих пор. Лучше мне это исправить.

– Могу я получить обратно свою карточку?

– Мы отдали все твои – его – вещи твоей матери, когда она пришла сюда, – она покачала головой. – Мне жаль, что ей пришлось через все это пройти. Если бы такое случилось с моими девочками… Какая трагедия. Теперь нам придется разыскать его семью, – она встала.

Медсестра направилась к двери, когда Эфраим спросил:

– А… тело… все еще здесь?

Она глянула на него в замешательстве.

– Тебе лучше этого не видеть, – она замешкалась. – У меня смена заканчивается через час. Тебе есть куда пойти? Позвонить кому-нибудь?

Эфраим не хотел возвращаться домой. Там пришлось бы отмывать пол, ползать вокруг стола на кухне и собирать красные пилюли.

– Нет, на самом деле нет. Могу я просто остаться здесь? – спросил он.

– Ты уже достаточно сделал для нее сегодня, разве нет? У нас есть свободная комната. Старший сын этим летом работает у себя в университете.

Эфраим с трудом сдержал улыбку, представив, как говорит Натану, что спал в доме Мэри и Шелли. Но он хотел быть ближе к матери на случай, если она проснется. Ей могло понадобиться доказательство, что с ним ничего не случилось. Сегодня он должен был остаться здесь ради нее и не собирался рисковать, пока она нуждалась в его присутствии.

– Нет, спасибо, – сказал он. – Я хочу остаться здесь.

– Тогда я попрошу других сестер сообщить тебе, если что-нибудь изменится. По крайней мере ты не пропустишь ничего важного завтра в школе.

Эфраиму не нужно было напоминать. Последнего дня в школе он боялся больше всего на свете – до того момента, пока не нашел мать за кухонным столом.

Миссис Моралес вышла из комнаты, а Эфраим сидел в приемной до тех пор, пока громко не заурчало в животе. Конечно, он же пропустил обед. Не то чтобы у него разыгрался аппетит, но надо было что-то съесть. И хотя больничное кафе уже закрылось, дальше по коридору стоял торговый автомат. К несчастью, у Эфраима не было с собой ни цента.

Он взял сумочку матери. Схватил ее, когда приехали медики, на случай, если в больнице им понадобится ее удостоверение, кредитки или еще что-нибудь. Поискал мелочь, отодвинув смятые салфетки, запачканные тушью, тюбики губной помады и пустую маленькую бутылочку из-под рома. Ее он швырнул через комнату: та глухо застучала по полу позади ряда кресел.

Добравшись до дна сумки, Эфраим обнаружил чистый пластиковый пакет с надписью «Госпиталь Саммерсайд». Прощупав упакованные внутри вещи, он почувствовал, как у него покалывает в затылке от волнения. Внутри лежали бумажник, кольцо с ключами, черные электронные часы и единственный четвертак.

Эфраим бросил пакет на соседнее оранжевое сиденье и пересчитал ключи на кольце. Ровно пять, такие же, как в его кармане. Один от двери в подъезд, два от квартиры, один от шкафчика в школе и маленький круглый ключ от велосипедного замка.

Часы были дешевыми «Casio», как и те, что он носил на левой руке, только пластиковый циферблат треснул. Когда Эфраим нажал на него пальцем, по поврежденному дисплею побежали тусклые символы.

Он помедлил, прежде чем оторвать липучку серого бумажника из ткани. Тот удобно лежал в руках, потертый и такой же знакомый, как и его собственный. На ощупь они ничем не отличались. Он просмотрел несколько разноцветных бумажных листков, похожих на какие-то иностранные банкноты или деньги из «Монополии», выцветшие платежки и визитные карточки магазинов комиксов, о которых он никогда не слышал. Там же лежала членская карта нового магазина видеоигр; корешок билета из кинотеатра на какой-то фильм под названием «Нейромант»; просроченный купон на бесплатное мороженое; три бумажки из печенья с предсказаниями и, во внутреннем кармане под молнией, презерватив в упаковке.

Библиотечная карточка лежала в пластиковом отделении, именно там, куда он сам ее и положил. Эфраим вытащил собственный кошелек – такой же, но из черной ткани, – заглянул внутрь. Карты не было. Он торопливо проверил все кармашки и отделения, но та явно пропала. Очевидно, он ее все же потерял.

Эфраим выдохнул. Ладони были холодными от пота. Он так накрутил себя, что ожидал найти еще одну библиотечную карточку. Но произошло лишь необычайное и ужасное совпадение.

В пакете остался лишь один предмет. Когда Эфраим вытащил четвертак, тот поверг его в ступор. Это оказалась одна из памятных монет США, на реверсе вверху виднелась надпись «Пуэрто-Рико 1998», а внизу стояла дата чеканки – 2008 год. На аверсе красовалась маленькая лягушка на фоне острова с пальмами.

У него в комнате стояла кружка с юбилейными четвертаками, но он никогда не видел такого из Пуэрто-Рико. Их выпустили ограниченным тиражом, и встречались они очень редко. Но все монетки со штатами отчеканили в 2009 году, значит, эта могла быть прототипом, который каким-то образом попала в обращение. Чувствуя укол вины, Эфраим опустил монетку в задний карман, решив, что ей будет лучше с кем-то, кто знает о ее ценности, не то в конце концов окажется в счетчике на парковке или в торговом автомате. Он решил, что если больница свяжется с семьей погибшего мальчика, то он вернет монетку и объяснит, почему оставил ее у себя.