Орел нападает. Орел и Волки - [8]

Однако, когда ему при всех влепили поцелуй прямо в губы, доблестный центурион растерялся и даже попытался вырваться из объятий, но девица, похоже, приняла его трепыхания за проявления растущей пылкости и лишь усилила хватку. В конце концов Макрон полез целоваться сам, а привело это к тому, что они оба «воспарили на крыльях страсти», правда отнюдь не взлетев к небесам, а, напротив, свалившись под стол, где и остались, продолжив общение на ощупь. Если в тот раз, в силу переизбытка поглощенного кое-кем эля, их обоюдный и бурный порыв не завершился желанным апофеозом, то у Боадики хватило деликатности никогда после об этом не поминать.

Да и случая повторить опыт как-то не представлялось, хотя теперь они виделись чуть ли не ежедневно. Иногда Макрон брал на эти свидания оптиона – главным образом из чувства сострадания к пареньку, милашка которого (кстати, первая в его жизни) пала жертвой людского коварства. Бедную девушку склонил к сожительству один вероломный римский аристократ, а потом погубил ее.

Поначалу Катон робел и дичился, однако общительная неуемная Боадика мигом растормошила его. У них живо нашлось много тем для бесед. Они могли тараторить часами, и в итоге Макрон, хотя икенка и уверяла его, что с таким сосунком у нее ничего вообще быть не может, начал подумывать, а не зря ли он их познакомил. Естественно, согласие Нессы примкнуть к их компании очень устраивало центуриона: и паренек развлечется, и он, Макрон, сможет продолжить свои ухаживания без лишних тревог.

– А что, твой командир часто водит тебя в такие места? – спросила, усаживаясь, Боадика.

– Ну, обычно не в столь приличные, – с улыбкой ответил Катон. – Это для вас он так расстарался.

Несса иронии не уловила и недовольно фыркнула, давая понять, что приглашение в такую дыру ничуть ей не льстит, зато Боадика закатила глаза: она оценила шутку.

– Как тебе вообще удалось улизнуть в город? – спросил ее с искренним интересом Катон. – В тот вечер, когда нам пришлось втащить тебя в дом на руках, твой бедный дядюшка чуть не рехнулся.

– Он и рехнулся. Теперь ходит злой и согласился отпустить нас погулять лишь под присмотром кузена.

– И где же этот кузен? – нахмурился Катон.

– Не знаю. Мы с ним потеряли друг друга из виду, как только выскочили за ворота.

– Случайно?

– Конечно. За кого ты нас принимаешь?

– Я лучше промолчу.

– Вот-вот.

– Празутаг, наверно, уже весь извелся! – хихикнула Несса. – Ручаюсь, что сейчас он обшаривает каждый кабак, какой только может припомнить.

– И потому мы можем чувствовать себя в безопасности, так как нашему дорогому родственнику – кстати, он кузен только мой! – никогда в голову не придет искать нас здесь. Сомневаюсь, что он вообще знает о существовании закоулков за пристанью. Успокойся, с нами все будет в порядке.

– Ну да… если все же его не закинет сюда каким-нибудь ветром, – заявила Несса, широко раскрывая глаза. – Он ведь бешеный, ему все трын-трава. Помнишь, что вышло с тем пареньком, который пытался к нам подкатиться. Празутаг его чуть было не прикончил.

– Он и прикончил бы, если бы я его не оттащила.

Катон нервно поерзал на месте.

– Он что, крепкий малый – этот ваш родич?

– Здоровенный! – рассмеялась Несса. – Ха! Это самое подходящее слово. Здоровенный, как башня!

– Причем у этой башни совсем нет мозгов, – добавила Боадика. – Так что, ежели он все-таки сюда явится, даже не думай с ним спорить. Просто уноси ноги.

– Понятно.

Вернулся Макрон, таща в поднятых над головой руках кувшин и кружки. Осторожно поставив свою добычу на стол, он учтиво наполнил кружки напитком, отвоеванным у других выпивох, плотно обступивших трактирную стойку.

– О, вино! – воскликнула Боадика. – А ты знаешь, чем улестить женщину, центурион.

– Пиво закончилось, – пояснил простодушно Макрон. – Осталось одно это пойло, и к тому же не из дешевых. Так что пейте и радуйтесь.

– Пока нам дают, командир.

– Да? А что случилось?

– Так ведь, по словам наших спутниц, они сейчас радуют нас своим обществом лишь потому, что улизнули от одного своего родича, который теперь, надо думать, везде ищет их. И пребывает не в лучшем расположении духа.

– Его можно понять, – философически заметил Макрон. – Мало радости шастать по улицам в такой холод. Зато мы с вами, в отличие от того бедолаги, посиживаем сейчас в сухости и тепле. У нас есть хорошая выпивка и компания. Чего же еще нам желать?

– Местечка поближе к огню, – заявила Боадика.

– У меня созрел тост, – возгласил центурион, пропустив шпильку мимо ушей. – За нас четверых!

Он поднял кружку, залпом осушил ее и со стуком поставил на стол.

– Эх, хорошо! Именно то, что надо. Повторим?

– Погоди.

Боадика последовала примеру дружка.

Катон знал, что по части выпивки он не очень-то крепок, и потому покачал головой.

– Дело твое, парень, но имей в виду, что вино не хуже удара по кумполу помогает забыть о проблемах.

– Тебе видней, командир.

– Вот я и говорю, мне видней. Особенно в свете не очень-то радостных новостей.

Макрон со значением глянул на Боадику.

– Каких новостей? – резко спросила она.

– Наш легион отправляют на юг.

– Когда?

– Через три дня.

– Первый раз о том слышу, – сказал Катон. – А что стряслось?