Орёл и дракон - [20]

Китайцы в этой пропагандистской игре охотно приняли участие, тем более, что с их точки зрения всё это было пустой и ни к чему их не обязывавшей говорильней, индийцы же наивно рассчитывали этим "blah-blah-blah" заговорить зубы китайскому дракону. В своём самоослеплении они зашли так далеко, что всерьёз приняли выброшенный ими же самими политический слоган "Hindu-Chin Bhai Bhai".

Бхай-бхай и складывание ладошек закончились в 1959 году. В октябре 1959-го индийцы обнаружили, что китайцы построили стратегическую дорогу, соединявшую Синьцзян с Тибетом, причём значительная часть этой дороги проходила через Аксай Чин, который Индия считала Индией. Построенная же в заоблачных высях дорога со всей возможной убедительностью демонстрировала, однако, что Китаю до того, что считает Индия, дела нет. Точно так же, как взаимоотношения людей проверяются деньгами, во взаимоотношениях государств тоже есть своеобразная "лакмусова бумажка", называется она "территориальными претензиями". Возникшая ситуация усугублялась унизительностью индийского положения, дело в том, что как только индийцы начали углубляться в вопрос, они обнаружили, что дорога, на которую индийские патрули СЛУЧАЙНО наткнулись в 1959 году, была построена китайцами за два года до этого, в 1957. "Ах!"

Пытаясь удержать ситуацию под контолем, индийская сторона пригласила китайцев в гости с тем, чтобы разрешить проблему "по-добрососедски", "так, как это принято между цивилизованными людьми". Индийская инициатива выглядела не только несвоевременной, но ещё и немножно некрасивой, так как в начале 1959 года индийцы, несмотря на яростные протесты китайцев, предоставили политическое убежище бежавшему после провала "тибетского восстания" в Индию далай ламе.

Кроме того, китайская позиция выглядела посильнее ещё и потому, что китайцы никогда не признавали проведённую в 1914 году Генри МакМэхоном китайско-индийскую границу и претензии индийцев на примерно 52 тысячи кв. миль "исконно китайской территории" для них выглядели совершенно беспочвенными.

И тем не менее китайцы на переговоры пошли. Они решили извлечь из самого факта переговоров политический капитал, далеко превосходивший значимость "спорной территории". В апреле 1960 года китайская делегация, возглавлявшаяся Чжоу Энь-лаем, прилетела в Дели. Индийцы, опять же считая себя хитрее всех, обставили переговоры как личную инициативу Джавахарлала Неру.

Тут же выяснилось, что китайцы подготовились к событиям заранее, и приготовились лучше. Они рассчитали на несколько ходов вперёд. Бедным картографам в ту эпоху приходилось обходиться без помощи спутников на низкой орбите и китайская сторона использовала это обстоятельство на всю катушку. Как только начались переговоры, на стол были выложены карты и "высокие переговаривавшиеся стороны" с изумлением (китайцы изумление разыграли, им, с их разрезом глаз это было легче лёгкого, а вот индийцы потеряли дар речи) обнаружили, что переговариваться, вообще-то, нет никакой возможности, карты китайские отличались от карт индийских примерно так же, как отличаются карты лунной поверхности от карт Марса. "O-o-ops!"

Переговоры были прерваны и китайская делегация отбыла восвояси. Отбыла с сознанием выполненного долга, с гордо поднятой головой. Их позвали – они приехали. Даже и на далай ламу не посмотрели. Они честно протянули индийцам руку дружбы. Они честно попытались договориться. Ну, и они же не виноваты в том, что у индийцев такие карты. "Ну вы сами посудите!"

Умный Чжоу Энь-лай публично посадил Неру в калошу. Индийская хитрость с "личной инициативой" сослужила Неру плохую службу. Его "имиджу" был нанесён невосполнимый урон. Индийцы раскипятились, раскипятился и Неру, что понятно, кому же понравится, когда его перед всем миром выставляют дураком. Китайскую делегацию провожали не "бхай-бхаем", а чуть ли не скрежетом зубовным, и никто иной как сам обиженный Неру немедленно обвинил Китай в "агрессии". Чжоу Энь-лай тут же созвал пресс-конференцию и грустно заметил собравшейся журналистской братии, что "он расстроен подобными заявлениями индийской стороны и расстроен тем более, что он относился и продолжает относиться к премьер-министру Неру с глубоким уважением".

После чего на индийско-китайской границе начались пограничные столкновения, летом 1962 года плавно перешедшие в открытую войну.

Войну, которую Китай выиграл. Войну, которую Индия проиграла.

Войну, при помощи которой Китай убрал со своей дороги конкурента, пытавшегося возглавить Третий Мир.

Орёл и дракон – 15

Китайцы очень удачно выбрали момент. Они обделали свои делишки под прикрытием Карибского кризиса.

16 октября 1962 года президента Кеннеди ознакомили со сделанными засланным в кубинское воздушное пространство самолётом-шпионом U-2 снимками размещённых на Кубе стартовых позиций советских ракет средней дальности, с этой даты начался отсчёт кризиса, а через неделю, 22 октября, Кеннеди в телевизинном обращении к нации кризис "озвучил", после чего события понеслись вскачь.

В промежутке же между этими датами, 20 октября 1962 года китайские войска перешли к активным действиям в "спорных районах" (между прочим, за две недели до этого, 4 октября, Чжоу Энь-лай, продолжавший изображать "миротворца", во время очередного визита в Дели дал "гарантии", что "войны не будет"). Пока мир, в самом буквальном смысле затаив дыхание, следил за развитием событий вокруг Кубы, китайцы с лёгкостью необыкновенной, одной, как говорится, "левой", добились поставленных задач. Когда закончился кризис кубинский и все, облегчённо вздохнув, осмотрелись по сторонам, то обнаружилось, что и в споре между Индией и Китаем тоже всё вроде бы утряслось и вернулось к существовавшему до этого статус-кво. 20 ноября 1962 года китайцы даже отвели войска с тех территорий, на которых они в результате наступления оказались, но на которые они не претендовали.