Ореховый посох - [324]

— А что вы там делали?

— Мы там работали. Точнее, это я там работал. Я вел исследования, касающиеся здоровья человека, осуществлял кое-какие проекты, которые намеревался воплотить в жизнь в различных элдарнских городах. Особенно меня интересовало то, как англичане обращаются со своим мусором, сточными водами и питьевой водой.

— А Пикан?

— Она была магом, весьма умелым, одним из самых могущественных.

— Так она прибыла в Англию, чтобы там заниматься магией?

Ханна жутко боялась, что сейчас Ален скажет «да» и тем самым заставит ее подвергнуть глубочайшим сомнениям все то, что она пока решила считать правдой.

— Нет. Ее собственные познания в магии были куда обширнее и глубже всего того, что в этой области можно было в те времена обнаружить в Англии. Пикан была там со мной совсем по другой причине.

— А как вы познакомились?

— Я был председателем Сената. А Пикан присоединилась к нам значительно позже, уже после того, как слава о нашем ученом обществе достигла даже самых отдаленных уголков Элдарна. К этому времени Нерак, Фантус и я уже давно были членами Сената. — Заметив смущение Ханны, Ален пояснил: — Нерак и Фантус возглавляли другие его подразделения. Нерак занимался магией и медициной, а Фантус — научными исследованиями и обучением студентов. Они оба были моими друзьями и коллегами. Пикан было двести двоелуний, когда она прибыла к нам, — старовата для новичка. Но даже невооруженным глазом было видно — еще с того дня, как она прошла обряд посвящения и дала клятву, — что она обладает незаурядными способностями в области магии, крайне редко встречающимися у необученных колдунов, и прямо-таки невероятной силой характера. — Ален смущенно поерзал в кресле. — В общем, я сразу в нее влюбился. Я знаю, люди считают, что такое невозможно, но это действительно была любовь с первого взгляда. Я прожил на свете уже почти две тысячи двоелуний, но никогда никого так не любил, как Пикан. Может быть, только своих детей. Но даже и моя любовь к детям была не так сильна и глубока. Я полюбил ее на всю жизнь — и всего лишь через три дня после первого с ней знакомства! Можешь ты в это поверить? Образованные люди, ученые, маги, мы, разумеется, вообще не склонны ко всяким глупым, инфантильным увлечениям. И все же через три дня мы с ней поняли, что созданы друг для друга и должны всегда быть вместе.

— И что же с ней случилось? — не выдержала Ханна. Но Ален, словно не слыша ее вопроса, продолжал свой рассказ:

— Пикан стала работать в группе Нерака...

— Это тот, кто возглавлял отдел магии и медицины? — прервала его Ханна.

— Да, верно. Нерак был самым могущественным из магов Лариона со времен Лессека. Он был просто помешан на своих исследованиях и работал как машина — днем и ночью; он все глубже и глубже погружался в тайны магии, и под его руководством Сенат Лариона пережил такой период роста и расцвета, какого не знал за всю историю своего существования. Именно Нерак учредил стандарты, по которым расценивались наши исследовательские успехи; с их помощью можно было измерить вклад любого в науку и культуру Элдарна.

— Звучит впечатляюще. Неужели он действительно был так велик?

— Да. И Пикан стала его правой рукой. Для нее была характерна необычайная жажда знаний, а Нерак своими знаниями владел поистине виртуозно. И вместе они творили настоящие чудеса...

— Но что-то пошло не так?

— Нет, сначала все шло хорошо. В течение многих двоелуний их успехи служили примером нам всем...

Ален вдруг умолк и уставился в огонь.

— А потом? — осторожно спросила Ханна, ожидая самого худшего.

— Потом? Потом Нерак стал от нас отдаляться. Он позволил Пикан самостоятельно набрать команду из молодых колдунов. Желающих хватало, и мы с ней вместе путешествовали по Элдарну, выискивая среди детей и молодежи особо одаренных. Между прочим, так когда-то нашли и саму Пикан. Я ведь уже говорил, что она присоединилась к нам уже взрослой. Мы считали, что если достаточно рано выявить определенные способности, то из наших учеников может вырасти целое поколение волшебников, почти столь же могущественных, как Нерак. Пикан поручили их первичное обучение. Нерак же проявлял к новичкам интерес только в том случае, если в Сандклифе появлялся кто-то чрезвычайно многообещающий.

— А чем он занимался в остальное время?

— Он постоянно повышал свои знания, экспериментировал, погружаясь все дальше в неясные глубины магического могущества и знаний, спрятанных в волшебном столе Лариона — это был инструмент, с помощью которого маги Лариона были способны управлять магической энергией и, соответственно, отчасти использовать ее в нашей повседневной жизни. — Ален немного подумал и прибавил: — И в жизни вашего мира, как мне кажется, тоже.

— Неужели? — вырвалось у Ханны, но она тут же попыталась скрыть свой явный скептицизм. — Извини, но мне трудно поверить, что в нашем мире вообще есть хоть какая-то магия!

— Есть. И довольно много, не сомневайся. Просто нужно понять, где и как ее искать, и научиться этому. Но все это не важно. В общем, мы с Фантусом — а мы трое были совершенно равны в правах — решили, что пора вмешаться, ибо Нерак, как нам казалось, стал слишком сильно пренебрегать своими обязанностями в Сенате, который, в конце концов, был создан для того, чтобы служить Элдарну.