Орджоникидзе - [70]
— Зачем проверяешь? Шакро знает, когда шутить. Я нарочно вмешался, не дал Ною говорить по-французски, чтобы хороший разговор весь вошел в мою голову. Должен людям передать… Если тебе очень надо — слушай. — Шакро приосанился: — Ленин тогда сказал: "Действуйте, товарищ Ной, твердо. С земельной реформой нельзя медлить. Земли горцев, поспешите им вернуть. Казаков сразу обеспечьте в другом месте. И те и другие должны убедиться, что советская власть о них заботится".
Впереди за холмами открылись сады Базоркино. Показался и стоявший на взгорье большой каменный дом — бывшая контора имения графа Уварова: теперь там помещался "национальный совет". Узкие улицы забиты лошадьми, буйволами, арбами, повозками, фаэтонами. Соперничая с палящим августовским солнцем, жарко горели костры, в огромных казанах варилась баранина, стоял острый запах чеснока.
Несколько сот конных и пеших ингушей, окружавших дом, внешне ничем не выразили своего интереса к Серго и его спутникам. Первое слово принадлежало почетным старикам.
Самозванный председатель "национального совета" (поговаривали, что он больше турок, чем ингуш) Вассан-Гирей Джабагиев, бывший чиновник царского министерства земледелия, принял гостей в старом кабинете графа. Вассан-Гирей сидел на ковровых подушках за канцелярским столом, покрытым бело-зеленым знаменем. Справа в мягких изорванных креслах восседали мулла Атаби и торговец керосином Сардул. Слева — остальные члены совета.
Спрашивать сразу о делах, о цели визита обычаи запрещали. Поглаживая длинные седые усы, Джабагиев возможно приветливее произнес традиционное:
— Салям алейкюм! Как себя чувствуете, как доехали?
Слава аллаху, все достойные уважения находились в добром здоровье, благоденствовали под солнцем. Совсем неважно, как обстояло в действительности, таких ответов требовал обязательный обмен любезностями.
— Осчастливь нас, дай возможность совершить угодное аллаху! Выскажи, что привело тебя к нам, — наконец, пригласил Джабагиев. Тут же, прижав руку к сердцу, опережая Серго, Вассан-Гирей объявил:
— Наш древний народ с большой симпатией относится к чрезвычайному комиссару России. Старикам известно, что твоими заботами через город был пропущен ингушский обоз с кукурузой. Ты образумил неверных, не дал пролиться крови… Если тебе нужна какая-нибудь личная услуга, то мы все в твоем распоряжении. Прикажи!
— Извините, я не так красноречив, как господин Джабагиев, — делая последнюю попытку удержаться в рамках этикета, заговорил Серго. — Скажу прямо: в понятии большевиков "неверные" — это те люди, которые изменяют своему народу, поступают ему во вред. Вы схватитесь за кинжалы, если вас кто спутает с неверным. Вы всеми святыми клянетесь, что хотите добра ингушам. Так почему не делаете самого главного — не заботитесь о возвращении земли, отобранной царем и казачьими атаманами? Вы хорошо знаете, Бичерахов, на которого вы поглядываете, никогда не даст нищему ингушскому народу земли. Как только мятежники покончат с защитниками Владикавказа, они возьмутся за вас, снова будут убивать ингушей. Помогите нам сегодня одолеть общего врага. И возьмите свои земли. Пора, позаботьтесь о своем народе!
— Ингушский народ слишком слаб, чтобы подымать голос, — быстро перебирая янтарные четки, возразил Джабагиев.
— Коран запрещает нам насилие, — смиренно добавил мулла Атаби.
… Джабагиев встал, низко поклонился.
— Мне кажется, мы все сказали. Если чрезвычайному комиссару нужна какая-нибудь личная услуга, повторяю, мы в вашем распоряжении.
— Я воспользуюсь вашей добротой, — в тон подхватил Серго. — Позвольте мне поговорить с ингушами.
Как бы между прочим добавил:
— В ваших аулах приходилось слышать: "Настоящий джигит добрый, только трусливый бывает злой".
Первым сильно затянувшиеся бесплодные переговоры покинул Шакро. К нему кинулись двое друзей — Юсуп Албогачиев и Хата Олигов, с головы до ног увешанные оружием.
— Что будем делать? — нетерпеливо спросил рыжий здоровяк Юсуп, кузнец по профессии.
— Пожалуйста, один хороший митинг надо! — попросил Шакро. — И лошадь. Мой брат Орджоникидзе — горский человек. Пусть ингуши посмотрят, как он в седле сидит, папаху носит.
Юсуп поскакал в одну сторону, Хата — в другую. Оба что-то кричали и стреляли, вскинув к небу винтовки.
Базоркино сразу опустело. Седобородые законодатели и безусые юноши, обязанные молча внимать речам мудрейших, все мужчины, конные и пешие, поспешили к кургану за селением.
Кавалькада всадников поднялась на самую верхушку кургана. Кадий в черном башлыке, подняв руки к небу, призвал совершить намаз. Прочел молитву и сразу отъехал в сторону, уступил место Серго.
— Товарищи ингуши, слушайте меня! Я, чрезвычайный комиссар Юга России, приказываю вам: возьмите оружие!..
К Орджоникидзе бросился Джабагиев:
— Вы не должны злоупотреблять гостеприимством. Я запрещаю вам…
Толпа взорвалась:
— Не мешай говорить Эрджкинезу!
— Вурро, Эрджкинез! Конах ва![66]
Молодые ингуши самозабвенно палили из ружей в воздух.
Напрягая голос, Серго повторил:
— Возьмите оружие! Настал решающий час. Сто лет ваш гордый народ воевал с русскими царями. Силы были неравные. Вас загнали в ущелья, в бесплодные каменные теснины. Никто — ни Бичерахов, ни Деникин, ни Турецкая империя не вернут вам ваших земель. Это сделает только советская власть, русские рабочие и крестьяне… Подымайтесь на бой с нашим общим врагом. Лучших джигитов пошлите освобождать свои старые аулы. Остальных поведу я на помощь рабочим Владикавказа.
Легендарный Камо (Семен Аршакович Тер-Петросян) начал свою революционную деятельность с распространения нелегальной литературы в Тифлисе в 1901 году. А вскоре он уже обучал рабочие дружины, дрался с царскими войсками на тифлисских улицах, совершал дерзкие экспроприации, доставлял оружие из-за границы. За арестами следовали побеги и снова аресты. Камо сумел в течение многих месяцев обманывать немецких и русских врачей, симулируя психическое заболевание. После Великой Октябрьской революции Камо руководил отрядом, действовавшим смело и отчаянно на фронтах гражданской войны и в тылу белогвардейцев.
Книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе — рассказ о жизни и деятельности Наримана Нариманова, азербайджанского просветителя, писателя, государственного деятеля, первого председателя Совнаркома Азербайджана, председателя ЦИК СССР.
О замечательном жизненном пути пламенного большевика Ноя Буачидзе повествует книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.