Ордынский узел - [52]
— Вот, дядя Тима, они совсем в чувство пришли, о своей знатности вспомнили. Прости, свет-Роман Кириллович, не нам, сермягам, с вас ответ спрашивать. Но у меня ровня для тебя припасена: сейчас князя кликну, он тебе мигом прояснит, чем лес дремучий от палат боярских отличается. Корне-ей!
— Микула меня обманом вчера в лес заманил, — без остановок между словами выпалил боярин.
— Цветочки собирать?
— Бор он мне сторговать обещался. Посмотреть хотели…
— Роман Кириллович, не гневи Бога, ибо сказано: «Не брешите, да не брешимы будете!».
Дед Тимофей прыснул смешком, поднял боярина со шкуры, улёгся на его место сам. Боярин Роман исподлобья взглянул на меня и промолчал. Ясное дело, за нами ехал боярин, за нами. Да только не ожидал, что Ратибор и на его голову прельстится.
Князь Корней в самом скверном расположении духа сидел на берегу озера и пускал по воде камешки — «пёк блинчики», как говорили мы в детстве. Салгар с малышкой отдыхали в шалаше бывшей бани.
— Чего не приляжешь? Завтра путь длинный…
Корней тяжко вздохнул:
— Знаешь, как я первого человека убил? Мне было лет четырнадцать. Напросился в дозор, мы тогда под Ростиславлем станом стояли. Он, литвин, красивый такой парень, у речки наклонился испить. Рядом конь засёдланный, уздечка на нём баская, хорошо помню — бляшки серебряные… Парень на коленках стоит, воду тянет, а десятник мне наш, Фимка Оболдин, мигает, показывает, давай, мол, парнишечка, становись воином. Я ему под темечко ножик и всадил, литвину…
Плоский камешек далеко-далеко скачет по воде, Корней долго молчит, а затем продолжает:
— И, знаешь, ничего не почувствовал особенного. Смерть, конечно, вещь неприятная — был живой, стал мёртвый. И кровь противно пахнет свежая, но больше ничего. Он враг же. А меня сызмальства к воинской службе принаваживали. Вот и служил. А нынче ночью перевернулось что-то… Думаешь, тверяков жалко? Не-ет, эти трое случайно живы остались. Просто бессмыслица это всё… Что ж мы своих-то бьём?
Что тут ответишь? Я молчал.
— Хорошо хоть вы живы остались. Чудом поспел, — Корней поднялся. — Ладно, пойду, может, вздремну… Завтра рано выйдем?
— Пополудни…
Ушли мы, однако, позже. Утром скончался раненый воин, и на обжитой поляне вырос небольшой могильный холмик. Ещё одна смерть, ещё чьё-то горе. Не думал, не гадал я, что мы оставим за собой такой кровавый хвост. Господи, рассуди, кто виноват…
С хмурого, затянутого плотной серой пеленой облаков сеял мелкий как туман дождь, было промозгло, дождь пылью оседал на коней, собирался в большие капли, которые скатывались вниз, косичками склеивая шерстинки от спины к животу. Первой шла моя лошадь, вороная кобылка-трёхлетка с белой отметиной на лбу. В трёх шагах позади на старом саповатом меринке трусил боярин Микула, сзади него парой ехали Салгар и князь Корней. Мы с князем обрядились в кольчуги, снятые с погибших тверских ратников, и вполне могли сойти за охрану боярина. Тем более, что на его дорогое платье мы не покусились и он так и мок под дождём в своем роскошном тёмно-зелёном плаще дорогого заморского сукна. И на боярина был похож. Это безопасило нас от докучливых приставаний стражников на дорогах и в тверских сёлах.
— Микула Андреевич, — сказал я, — я тебе ничего не обещаю. Сколько ты будешь жить решать князю Юрию в Москве. Вряд ли он тебя пощадит за смерть своей княгини. Но всё в руках Божьих. Уж если ночью жив остался, может ты ещё и на земле зачем-то предназначен. Так что вывести нас из тверских пределов тебе придётся. Давай, думай: или соглашаешься, или с этого места ты не уйдёшь.
— Согласен, — прохрипел боярин, отвернувшись.
Руки и ноги мы ему развязали. Блеснувшую при этом в глазах боярина надежду Корней погасил, навскидку пустив стрелу в тонюсенький берёзовый пенёк, торчавший шагах в двенадцати от нас. И, конечно, попал.
Тяжело нам далось расставанье с дедом Тимофеем. Скисший старик, долго рассказывал мне поутру как нам лучше выбраться из леса на московский большак, затем троекратно облобызал всех, начиная с Корнея и окончив маленькой Салгар:
— Поезжайте, детушки… Вряд когда свидимся, да вдруг нелёгкая в Торжок кого из вас занесёт, вы уж не забудьте старика, загляните. Аринка моя за бондарем живёт, Станькой его кличут. Да там, в слободе под Торжком, любой его избу покажет!
Караван деда получился не менее внушительным, чем наш: два человека — бобыль с боярином Романом, четыре лошади и корова. Князь Корней дал напутствие боярину. Он отвёл бывшего московского посла в сторонку и, набычась, пошептал ему на ухо. Судя по торопливой готовности, с какой посол кивал, внимая словам собеседника, князь старался не зря. А сказать послу, он, по моей просьбе, должен был о том, что дедушка Тимофей находится под его, князя Корнея Боровского, защитой. Поэтому после того, как дед довезёт боярина до околицы Твери, послу всего-навсего надлежит забыть, как он там очутился. И погони за дедом не слать.
— Пообещать боярину, что я ему ноги выдерну, если козни против деда строить будет? — спросил меня Корней. Я отсоветовал. Слабый здоровьем боярин мог опять впасть в детство.
Салгар, крепко привязавшаяся к бобылю за недели лесной жизни, не смогла удержать слёз при расставании. Она снова покопалась в своем дорожном мешке и подала деду тоненький серебряный браслет:
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.