Ордынский узел - [41]
— Сашка, у тебя много ловчей получается, — хмыкнул старик. — Одно из двух: либо ты охотник, либо жрать сильно захотел.
— Мальчишкой в монастырской трапезной послушничал. Ну и вонищу ты развёл…
— О-о! — уважительно сказал дед. — Монашком стать хотел? А про отвар: горьким лечат, сладким портят, слыхал?
Котелок был поставлен на траву, остывать, его место занял закопчённый медный казан, куда старик загрузил обеих птичек. Ощипанные и выпотрошенные они стали не крупнее кулака. Сал-гар вернулась от берега, утираясь платом и подозрительно нюхая свои ладошки:
— Кровью пахнут… Ты, Саша, о чём задумался?
— Похоже, знаю теперь, где искать вашего Тархая. А это пахнет похуже: неприятностями. Придётся снова в город идти.
— Фи-и-у, — присвиснул старик. — Ох, и въедливый же ты мальчонка! Плюнь на всё, да как Корней поправится, отправляйтесь домой, на Москву. А я к дочке похромаю. Нет? Ну как хошь…
— Не знай, какой-никакой Салгар я, — сообщил Тархай.
Лавка торговца кониной стояла в длинной череде таких же лёгких дощатых балаганов в мясном ряду тверского торжища. Это были приземистые избушки, в задней части коих помещался склад-ледник. Передняя, открытая, с навесом и прилавком, выходила на длинный и узкий торговый проход. В торговой улице суетился покупательский народ и гремели голоса лавочников, зазывавших глянуть на товар. Отыскать в этой толчее и путанице базарных рядов нужную мне лавку, украшенную для вящей убедительности выструганной из дерева конской головой, оказалось не таким лёгким делом. Тем более, это был не первый облазанный мной вдоль и поперёк базар города. И вот теперь маленький редкобородый татарин, которого я распознал по подробному рассказу Салгар, начинает прикидываться валенком: «Я не я и лошадь не моя!».
Я вздохнул:
— Прости, батюшка, обознался, выходит… Мясца бы мне купить. Вот тот кусочек…
Того мига, на который торговец отвёл свой напряжённый взгляд, чтобы оглянуться на висящую за ним кобылью ногу, мне хватило: я невзначай прижал его руку с зажатым тесаком к столешнице, а у самого его живота очутился мой нож, по размерам самую малость уступавший средней величины мечу. Со стороны могло показаться, что покупатель и продавец о чём-то сговариваются с ухо на ухо. Обычное дело…
— Ножик опусти и шагай в лавку, — прошипел я. — Да не вздумай клёкот поднимать, степной орёл: я не один.
В леднике было сыро и зябко, пахло прелой соломой, которой укрывалось переложенное льдом мясо. Косой луч солнца из слухового оконца прорезал полумрак клети и падал на пол между наших ног. В луче кружились пылинки, поднятые с соломы.
— Так говоришь, ты не тот Тархай, которого эмир Кавгадый оставил ханскую сестру Кончаку охранять?
— Я не…я… — татарин затравлено посмотрел на меня. — Убьют меня, господин. Зачем я тебе?
— Ну, слава Богу, по глазам вижу, вспомнил, кто ты есть. Теперь и привет, который я тебе принёс от Салгар, по месту попадёт. Убить тебя не убьют, ибо я о нашей встрече никому не расскажу. Так что ты ещё не один табун по фунтам распродашь. Если, конечно, не откажешься со мной поговорить.
Кадык под пергаментной кожей торговца дважды прокатился вверх-вниз:
— Я скажу.
— Вот что более всего мне любопытно: это кто тебя поил той ночью как княгине Кончаке кончаться?
— Десятский Лавр, начальник караула… Сторожам тоже подали.
— Им-то хоть бы что, а ты к утру в дымину накачался…
— Татарин мало-мало пьет. Сама не помню…
— Частенько вы с Лаврушкой-начальником выпивали?
— Один раз только.
— А утром было что?
— Я не знай. Я в тюрьма просыпался. Говорят — за то, что Кончака-хатунь помирал. Как помирал, зачем помирал? А помирал, говорят…
Татарин сокрушённо вздохнул и швыркнул носом. Легкая испарина покрыла его лоб: боится, видать.
— Как же ты из колодок выбрался?
— Однако просидел десять, двадцать дней, Лавр пришла. И с ним ещё один — Микул-боярин. Говорят: душа у нас добрый. Говорят: будешь лавка торговать, только молчи. Никому не скажи как вина пил.
— Лавка эта чья?
— Мой лавка.
— У-у-у, вот, значит, как с нужными людьми пить! Молодец! Слушай, Салгар девчонку свою рожала ещё до тебя? Ну, до того как тебя прислуживать Кончаке прислали?
— До того, до того… Мой пришёл, девка большой был — один, два, три день. Тархай любит маленький Янжима. И Кончака любил Янжима.
— Кто это — Янжима?
— Салгар — большой, Янжима — маленький. Дочка.
— Ты, мужичок, ничего не путаешь? Сколько у Салгар детишек было?
— Один. Янжима.
На мгновение я засомневался в окружающем мире. Я хорошо знал способность многих сумасшедших убеждать собеседника в своей правоте. Помнится, жил у нас в селе Ваня-Дудка, так ему всё время чудилось, что он — разведчик Великого хана. И ведь грамоту разумел, паразит. А потому редкий год он не пытался с кем-нибудь из проезжих переслать в Орду бересту, в которой он, Дудка, мелкими буквами доносил обо всех творящихся в селе безобразиях. Грамотки те под громкий хохот читали вечером на гульбищах, и из них деревня узнавала тайну отцовства всех девятерых детишек разбитной Дуськи-Гулёны и более крупные тайны, вроде той, кто стянул старый хомут со двора старосты. Разоблачённые сельчане не раз бивали Дудку. Но это только укрепляло его уверенность в том, что он истинный разведчик во вражеском стане. Стоило подойти к Ваньке и, сделав серьёзное лицо, заговорщически передать привет от хана Менгу, как он проникался к тебе полным доверием.
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.