Ордынский узел - [40]
— Только завтра и только один раз!
— Мы будем приходить к тебе по ночам из трясины, — пообещал я. — И душить, душить…
Салгар засмеялась. Пеструха не подкачала, и Салгар избежала ужасов жизни с еженощно являющимися к ней двумя утопленниками.
Дед Тимофей, кстати сказать, легко перебрался через болото по одному ему известной тропе.
— Что ж ты её раньше-то Сашке не показал?!! — обомлел князь Корней.
— Сначала хотел, — серьёзно ответил старик. — А потом прикинул, что легче и быстрее: обучить Пеструху бегать или Сашку ходить этой тропой?
— Вывод ясен… — пробормотал Корней и продолжил чистить одежду от тины. Затем мы ушли и поселились в землянке.
Еще одной причиной, задержавшей деда Тимофея, кроме обустройства всей нашей ватаги на новом месте и трудности расставания с маленькой Салгар, стала болезнь князя Корнея. До землянки Корней дотащился из последних сил, опираясь с одной стороны на меня, с другой — на Салгар. Бобыль нёс малышку и вёл за собой корову. Той же ночью у князя случился жар. Он бредил и так душераздирающе стонал, что все мы не смогли уснуть ни на миг. Едва рассвело, хмурый и посерьёзневший старик собрался на охоту:
— Я ненадолго, может, дичину какую стрельну. Да травки князю соберу.
Сам я тоже предпочел не торчать в тесной как склеп землянке и, прихватив топор, всегда, судя по многочисленным отметинам на бревне хранившийся у деда под рукой, в изголовье лежанки, вышел нарубить дровишек.
Утро, похоже, предвещало великолепный день. Лес был укутан туманом, тянувшимся от небольшого озера, чья спокойная масляная гладь проглядывала кое-где среди сосняка. Сквозь туман пробивался свет солнца. Пучками, снопами, целыми колоннами стоял ослепительный свет, белый свет на пологе густой зелени.
Старый охотник понимал толк в красоте. Местечко, где поставить землянку, он подобрал живописное. Я покружил вокруг поляны, стараясь не удаляться далеко, свалил пару сухостоин и, весь взмокнув от усилий, притащил их к землянке. Точёный дедов топор легко вгрызался в податливую мякоть древесины. Я рубил стволы на мелкие полешки и мне было так хорошо оттого, что выдался вот такой тёплый день, оттого, что мы снова вместе и оттого, что впереди у нас лежит дорога домой. Как только поправится Корней.
Когда я вошёл в землянку, Салгар, сидевшая подле князя, сделала упреждающий знак рукой. Корней приходил в себя. Он лежал на спине, вытянув вдоль туловища длинные руки, до пояса укрытый дедовым армяком.
— Кажется, просыпается, — шепнула Салгар. При звуках её голоса веки князя дрогнули, он открыл глаза и какое-то время непонимающе глазел на меня, потом перевёл взгляд на женщину и неожиданно по-детски светло улыбнулся:
— Чего это вы ребята как будто кем напуганные?
— Ой, тебе нельзя разговаривать! — всполошилась Салгар.
— Тобой пуганные, — раздался позади нас голос деда Тимофея и он сам протиснулся в проём землянки, отчего в ней стало окончательно не повернуться. Два подстреленных рябчика висели у него на поясе. Он отстегнул их и небрежно протянул Салгар:
— Почисти-ка, девочка, дичь. Уж что есть, ничего лучше не попалось. А говорить князю можно. Пусть говорит. Оно всё лучше, чем в беспамятстве валяться.
— Давно это со мной? — удивился Корней.
— Вечор свалился, — ответил старик. — Ну, ничего, паря, сейчас отварчику тебе сладим, день-другой попьёшь и как новенький станешь. А ты чего, девонька, глаза тут мозолишь? Айда, айда, щипли курчонков.
Салгар, беспомощно оглядев землянку, юркнула наружу.
— Братцы! — взмолился больной. — Не дайте помереть в муках. Я до ветру хочу, спасу нет, ещё маленько — и в порты набуровлю. А при татарочке стыдоба…
— Ой, застеснялся, — проворчал дед. — Да она такими глазами на тебя смотрит, что и дурню понятно, кто готов твои исподники до скончания века стирать!
Дед Тимофей оставался верен себе и, как обычно, по-стариковски прямолинеен. Он полез из землянки, кинув мне через плечо:
— Санька, подай ему ведро. В самом деле обмочится.
— Ладно…
Когда дело было сделано, и я помог князю Корнею улечься на топчан, он задержал мою руку в своей сухой горячей ладони.
— А что, Сашка, старик правду говорит?
Я притворно вздохнул:
— Не хочу тебя расстраивать, но, похоже, ты влип. И пойдут у вас детки один за другим: первый, третий, пятый, десятый… Смугленькие, в маму. Алгуй, Багдуй, Жулдуй, Тархай, Малахай…
— Постой! Как ты сказал — Тархай? Я вспомнил. Мне сиделец один в тюрьме про какого-то Тархая рассказывал. Говорил, будто там недолго с ним Тархая — татарина крещёного, держали. А он у Кончаки служил.
— А куда потом Тархай делся, не сказывал?
— Куда? Подожди. Вроде отпустили. А-а, вспомнил, забрал его из тюрьмы княжий боярин. Твердило, не Твердило… Микула, да — Микула! И будто слухи доходили, Тархай нынче вольно в городе живёт, кониной торгует.
Последние слова Корней уже дошептал, соловея смыкающимися глазами, притомился.
Это было кое-что. Тархай, Тархай… Где ж ты, Тархай?
Ясный день слегка примерк в моей душе, отягощённый нежданной вестью. У костра на улице крутился дед Тимофей, колдуя над котелочком в котором побулькивало варево из трав. Здесь же на обрубке ствола сидела Салгар и, явно мучаясь, неумело обдирала тушку птицы. Я уселся рядом с ней, забрал у нее дичину и начал щипать сам.
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.