Ордынский узел - [21]
И мы пошли по комнатам искать то, за чем пришли.
— Вот она! — Корней поднял повыше чадящую плошку и указал туда, где в углу под образами за длинноногим столиком, с раскрытым псалтырем лежащим на нём, неподвижно стояла невысокая женщина с ног до головы закутанная в тёмное покрывало или плащ. Она, несомненно, слышала шум нашей возни в коридоре и сейчас со страхом, отражавшимся в широко раскрытых глазах, смотрела на нас.
— Эй, татарочка, ты не бойся! — сказал Корней. Она не ответила, все так же непонимающе глядя на нас.
— Может, ты по-ихнему кумекаешь? Скажи ей чего, успокой. Не ровён час — закричит! — он обернулся ко мне. Я, было, открыл рот, но Корней поспешно отвел огонёк от моего лица. — Нет, лучше не рискуй, у тебя вся морда в кровище, только детей пугать!
И тут это случилось: в тишине раздался детский писк. Корней остолбенело уставился на меня. Я тоже был потрясён, но соображение помалу начало возвращаться в мою терпимо болевшую голову:
— Ну, чего засбоил? Бабы с ребёнком никогда не видел?
— Которые маленькие такие?
— Маленькие. Плачут. Их женщины рожают. Дети. Младенцы.
— А-а-а…
Корней потянул за край покрывала, в которое была укутана пленница. Оно соскользнуло вниз, и мы увидели на руках полуодетой женщины крохотный тряпичный кулёк. Из кулька и раздавался плач. Скорее не плач, а кряхтение. Открытие поразило нас как громом. Двух здоровенных мужиков запросто размазало тоненькое «уа-уа», слышавшееся из под тряпок. Оно опрокидывало все наши лихие расчеты. Почуяв в наступившем молчании что-то недоброе, женщина покрепче прижала свёрток к груди и, казалось, была скорее готова умереть, нежели выпустить его.
Молчание затягивалось, и она спросила первой:
— Кто вы?
— Люди князя московского, — не особо вдумываясь в то, что говорю, ответил я.
«Боже мой, — билось у меня в голове — баба-то с ребёнком! Ну, и куда мы её девать будем?»
— Нам служанку княгини Кон… Агафьи надо видеть, — встрял в разговор князь Корней. — Ты, что ли, Салгар будешь?
Удивление, мимолетное как порыв ветра, мелькнуло на лице женщины. Но длилось оно миг.
— Да, Салгар — я, — сказала она вполне спокойно и обратила взор на ребенка, начав привычно укачивать его.
— Освободим тебя… то есть, освободить тебя хотели… Твой робятёночек? — Корней зашевелил растопыренными пальцами, показывая свёртку «козу». — А звать как?
— Салгар.
— Салгар?
— И я — Салгар, и она Салгар.
— Девка, что ль? — Корней, похоже, был убеждён, что младенцы бывают только мальчиками. Женщина говорила по-русски очень чисто, чуть растягивая слова, напевно, что более подходило уроженке поморья, чем этой черноволосой степнячке.
— Что делать будем, старшой?
Последнее «старшой» мой князь всегда произносит с кривой ухмылкой, но сегодня он изменил себе. Видно, по настоящему растерян. А в самом деле, что же нам теперь делать? Нелепо тащить через все заборы бабу с ребенком. Оставить её здесь тоже сладкого мало. Нас, виноватых, Иван Данилович за промах за … повесит. А на ней, безвинной, тверские отыграются.
Словно угадав мои мысли, женщина сказала:
— Теперь нас со света сживут…
— Ладно, собирай ребёнка, идём, — решился я.
И тут моего князя прорвало:
— Ты что, сдурел?!! — зашипел он. — Как мы с таким подарком из кремника выберемся? Берём её одну, а дитёнка оставим. Ничего с ним не станется — караул через час меняться придёт.
Я стряхнул его руку с плеча.
— Это мне решать. Против совести не пойду — мыслимо ли мать с дитём разлучать? Пропадать так вместе! А ты, — обернулся я к Салгар, — скажешь силком заставили… Идём.
Я вышел из комнаты в коридор, за мной черней грозы вылетел Корней, бормоча ругательства и стараясь не встречаться со мной глазами. И тут мне пришла в голову одна мысль.
— Ладно, князь, потом своё отсердишься. Скажи лучше, как думаешь, если здесь, в кремле пожар случится, караулы со стен снимут?
— Снимут, поди, — пробурчал он. Его лицо немного просветлело. Он понял меня:
— Только этот теремок подожжём, или весь дворец спалим?
— Только теремок, жадина.
— Жаль…
Я выхожу из забытья в неведомом мне месте: крохотный кут за русской, с белёным боком печью, занят лежанкой крытой несколькими медвежьими и волчьими шкурами. Жёсткая шерсть колет щёку. Прямо надо мной вдоль стены развешены пучки засохшей травы. Травы лечебные: я распознаю в скупом освещении жёлтенькую мелочь цветов зверобоя и крупные шишки кровохлёбки на длинных голых стеблях.
— Оклемался, что ли, парень? — с удивлением и радостью я узнаю голос нашего домохозяина-охотника. Вот он и сам появляется в проёме между печью и стеной, загораживая свет. Виден лишь один оклад — маленькая плешивая голова торчит из привычной заячьей душегрейки, а когда поворачивается боком, заметна жиденькая кургузая бородёнка.
— Где это мы, батя?
— Я дома, а ты, стало быть, у меня.
Ну да, конечно, о чём это я? Раз тут дед, значит это его дом. А если я тут, значит, я у него дома. А миг назад, в беспамятстве, я был… Я был в тверском кремле. Но когда мы уходили в кремль старика дома не было. Может это не его дом? Или его? А бежал я сюда не один… Со мной была… была…
— Орала как оглашенная. Голоднющая!
Это бубнит рядом хозяин. О ком это он? А-а-а, понял, о спасенной нами пленнице.
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.