Ордер на убийство - [11]

– Точнее, заключил договор о ведении дела.

– Когда?

– Вчера, примерно в полдвенадцатого дня.

– О ведении какого дела?

– Юлия заявила, ее муж исчез, и попросила узнать, что с ним случилось.

– До этого знали Шершневу?

– Нет. Вчера увидел ее в первый раз.

– Почему она обратилась именно к вам? Есть же милиция.

– Она обратилась в милицию по месту жительства, оставила заявление. Но решила обратиться также и ко мне.

– Она говорила что-нибудь, почему от нее ушел муж?

– Нет. Как я понял, она была в полном недоумении.

– А у вас сложилось какое-нибудь мнение по этому поводу?

– Никакого. Как оно могло сложиться, Иван Васильевич?

Посмотрев на него, Крапивин кивнул:

– Ну да.

– Вчера наша беседа длилась самое большее минут тридцать. Попробуй пойми, почему исчез муж женщины, если самой женщины уже нет.

– Это верно. А насчет сегодняшнего случая… – Крапивин пригладил волосы. – У вас есть какие-то предположения? Кроме, извините, этих ваших подушек?

– Нет.

Крапивин долго молчал. Наконец сказал:

– Вообще-то, мне кажется, дело достаточно простое.

– Да? – Ответ был данью вежливости.

– Конечно. Причиной смерти могла стать какая-то болезнь. – Искоса посмотрев на него, Крапивин добавил: – Вам не кажется?

Болезнь. Ну конечно. Это то, о чем Крапивин мечтает.

– Вы считаете – болезнь у обоих?

– Почему нет? Многие болезни передаются по наследству. Например, врожденный порок сердца. Я посмотрел сейчас на оба трупа – типичные сердечники. Вам не показалось?

Хорошо играет Крапивин. Но вступать с ним в ответную игру не стоит. Зачем – если они видятся в последний раз.

– Не знаю. Мне показалось, на лицах у них все признаки удушья.

– Вот-вот, удушья. Сердечники, в общем, и умирают от удушья. Кстати, Дмитрий Викторович, с которым вы только что познакомились, уважаемый всеми прокурор-криминалист, тоже склоняется к этому мнению. Что причиной смерти стала наследственная болезнь.

Молчанов ничего не ответил. Крапивин дружески похлопал его по плечу:

– Хорошо, Павел Александрович, не будем гадать. Наше дело теперь сторона, слово за медиками. Вы ведь останетесь? И подпишете протокол осмотра места происшествия – как свидетель?

– Конечно.

– Тогда подождите здесь. А я поднимусь наверх.

Через полчаса в комнату вошел Федянко. Ответив на его вопросы и поставив подпись на двух протоколах, Молчанов выехал в сторону центра Москвы.

Глава 3

Когда он вошел в квартиру, Оля сидела на кухне, придерживая рукой работающую кофемолку.

Убедившись, что зерна кофе превратились в мельчайшую пыль, выключила мотор. Посмотрела на него:

– Как поездка?

– Никак.

– То есть?

– Я застал Юлию и ее сына мертвыми.

Несколько секунд она молча разглядывала его. Наконец сказала:

– Мертвыми?

– Да.

– Что… обоих? И мальчика?

– И мальчика.

– Ну и ну. – Оля отставила кофемолку. – И что же с ними случилось?

– Не знаю.

– То есть как не знаешь? Ты же криминалист.

– Криминалисты многого не знают.

– Но… как это все произошло? Когда ты туда приехал, там кто-то был, кроме них?

– Никого. Я даже не сразу их нашел.

– Не сразу?

– Это большая дача. Пришлось обойти ее два раза. Они лежали в детской.

Он рассказал, в каком положении нашел тела. Однако о своих поисках двух наволочек сначала решил промолчать. Выслушав, Оля сказала:

– Слушай, но их наверняка убили.

– Может быть.

– Может быть… Ты говоришь так, будто тебя это не касается.

– Меня это и не касается… сейчас.

– То есть как не касается?

– Так. С Юлией у меня был договор о розыске ее мужа. Но расследовать обстоятельства ее смерти у меня договора нет.

– Но… – Оля помолчала. – Но надо же узнать, кто их убил.

– Надо.

– И мальчика жалко.

– Жалко. Но меня расследовать обстоятельства этих двух смертей никто не уполномочивал. Кроме того, за дело уже взялась милиция.

– А что говорит милиция?

– Милиция говорит, что и Юлия, и мальчик умерли своей смертью.

– Своей смертью?

– Да. Милиция считает, они умерли от какой-то болезни. Правда, официальной версии не может быть до результатов вскрытия. Но вскрытие, мне кажется, покажет то, что нужно.

– От какой еще болезни?

– По версии милиции – от сердечной недостаточности.

– Но это же чушь… Они ведь умерли одновременно? Юлия и мальчик?

– Скорее всего, одновременно.

– Но как можно одновременно умереть от сердечной недостаточности? Что, они прямо при тебе это сказали – насчет смерти от болезни?

– Прямо при мне.

– Кто это сказал?

– Сначала подполковник, начальник отделения милиции. Потом к этой версии присоединился прокурор-криминалист.

– Но это же… Это же вранье! – Ее глаза горели ненавистью. – Значит, они оба, и этот подполковник, и прокурор, замазаны в этом.

– Может быть.

– Опять «может быть»… И что, ты молчал, когда они все это говорили?

– Молчал. А что, ты предложила бы мне спорить с ними? Доказывать, что они замазаны в этом деле?

В кухне наступила тишина.

– Сволочи, какие сволочи… – Помолчала. – Да, ты прав. Доказать им ничего нельзя.

Он не ответил. Машинально повернув кофемолку, она вздохнула:

– Паша, но ведь это несправедливо.

– Несправедливо… Ладно, я тебе больше скажу.

– Больше?

– Да. Очень похоже, Юлию и мальчика задушили подушками.

Она внимательно посмотрела на него:

– Да?

– Да. Но если их задушили подушками, на наволочках должны были остаться следы выделений. Понимаешь, о чем я говорю?