Ордер на Любовь - [15]
– И кто у вас Моцарт? – Чувствовалось, что Рокотов улыбается.
– Обижаете, Александр Борисович, Наум у нас – признанный гений, ему и нимб над головой, а я так… Отравить кого – плевое дело.
– Ладно, Саша, об этом – потом. Хочу пригласить вас на ужин… без Наума.
– Так я не ужинаю. В принципе. Но раз уж такое дело… – Железнов понял, что случилось что-то из разряда «экстра»: генеральный в первый раз приглашал его куда-то. – Приму стакан томатного.
– Хорошо, подъезжайте к офису. Вверх не поднимайтесь. Ждите внизу, у моей машины.
– А по телефону никак, Александр Борисович? Уж слишком мы в процесс погрузились.
– По телефону – никак, – отрезал генеральный. – Жду.
*** (1)(5) Маша
Уютное кафе в старом районе Москвы
За 10 месяцев и 27 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».
Начало февраля. Понедельник. 19:40.
Александр Железнов, сидя на грубо срубленной табуретке за таким же столом, рассматривал интерьер небольшого уютного кафе, стилизованного под средневековье. Стены каменные. Потолок – тоже. Арки. Камин. Полумрак. Факелы. Не настоящие, конечно же.
«Славненькое местечко. Народу немного – понедельник».
Железнов выбрал место в углу, лицом ко входу. «Интересно… почему – сегодня и почему – именно здесь…»
Еще до обеда Саша получил мейл, достаточно короткий и достаточно безапелляционный: «Хочу Вас видеть. В 19.30. Кафе «Зигфрид». Маша».
«Ни фига себе, – Железнов в очередной раз перечитал послание, – меня особо и не спрашивают, могу я, не могу я… Может, «взъерошиться», как Оберст, и не пойти…» Хотя, конечно же, Железнов понимал, что пойдет, обязательно пойдет, уж очень неоднозначная женщина.
Железнов прикуривал вторую сигарету, когда вместе с трелью колокольчика в дверях появилась она, стремительно переместилась к столику, на ходу скинув с себя коротенькую шубку и повесив ее на крюк, на секунду замерла и выдохнула: «Вот и я…»
Неимоверная… совершенно необъятная… сумасшедшая волна обаяния и какого-то внутреннего тепла в одно мгновенье накрыла Железнова. На уровне подсознания он совершенно четко ощутил, что хочет… да нет, просто не сможет… не сможет больше существовать без этого ощущения… Что этого он никогда не сможет забыть… Что это – самое главное из всего, что было в его жизни…
«Неужели так бывает? – мелькнуло где-то глубоко-глубоко. – Вот она, его женщина, женщина, которую можно искать всю жизнь и так и не найти…»
– Что-то не так? – Маша внимательно вглядывалась в лицо Железнова.
– Эт-то с-смотря с какой стороны посмотреть. – Железнов медленно приходил в себя от нахлынувших ощущений.
– Саша, да что с вами?
– Со мной? Со мной – цветы. – Железнов, с неимоверным усилием преодолевая пронзившую его дрожь, развернулся и достал огромный букет белых роз, очень красивых, живых, с капельками воды на лепестках.
– Саша… Это мне? – Железнову показалось, что Маше доставляет удовольствие произносить «Саша» с насыщенным «ш».
– Нет, вам.
– Как это?
– Нет, потому что думал подарить эти цветы таинственной Мате Хари. Вам, потому что никакая Мата Хари не выдержит сравнения с вами, Маша.
– Да ладно вам, Саша, я самая обыкновенная…
– Уже нет…
– Что это значит?
– Маша, а вы курите?
– Да… Vogue с ментолом. Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
– Мне очень нравится ваш голос… У некурящих такого не бывает. Я привык к сложным диалогам. Зачастую без ответов. Из одних вопросов. Вы же знаете, что, как правило, вопрос значит неизмеримо больше, чем ответ… Вопрос всегда, практически всегда более искренен, чем ответ. Один из двух оставшихся у меня друзей, Оберст…
– Оберст? Странное имя…
– Оберст на немецком – «полковник»… Мой попугай, амазон, безумно преданное существо с интеллектом трехлетнего ребенка, и, как вы понимаете, наши диалоги складываются сложно, но честно, без обмана. Он меня многому научил…
– Это он вас научил писать форматы? Я слышала, что ваш телеканал в условиях строжайшей секретности проводит кастинги – подготовку к производству совершенно нового формата, автором которого являетесь вы.
– Хорошее сочетание: «слышала» и «строжайшая секретность»… Да, я. Стечение обстоятельств.
– Расскажите, пожалуйста.
– Маша… Бог ты мой, как же мне нравится произносить это – «Маша». Так вот, Маша, моя жизнь – это стандартная голливудская история, совершенно случайно реализовавшаяся здесь, в России, в Москве. При этом я убежден, что мне за нее придется долго расплачиваться. Причем чем-то очень важным для меня…
– Почему?
– Да потому, что все в жизни распределено по нормали.
– Как это – по нормали?
– Хороший вопрос. В переводе с математики это означает, что за все в жизни надо платить. За успех – разочарованием. За большое счастье – большим горем. Адекватно, в общем.
– Но бывают же и исключения.
– Бывают… Но я об этом не думаю. Вам и вправду интересна моя жизнь? – Железнов поднес зажигалку Маше и прикурил сам. – Это долгая история.
– Ее можно растянуть на несколько встреч…
– Сжать…
– Что… сжать?
– Сорок пять лет жизни – сжать в несколько встреч. Ну, ладно… Если что-то непонятно, задавайте вопросы.
– У меня их очень много.
– Начну скромно. В молодости я был дьявольски талантлив…
*** (3)(2) Преступление
Как некоторые из нас могли заметить, жизнь есть штука совершенно непредсказуемая. В ней сплошь и рядом может проявиться эффект бабочки. Или эффект Женщины. Эффект, известный тем, что поступок в точке отсчета совершает Женщина, а в тартарары летит жизнь Мужчины. И тогда уже наступает момент истины для Мужчины, пройдет он испытание предательством любимой Женщины или сломается и превратится в ничто…
«Любовь без репетиций» – роман о настоящем: настоящих человеческих ценностях, настоящей борьбе, в первую очередь с самим собой, настоящих чувствах и настоящей – душевной – красоте. Александр случайно знакомится с Марией и понимает – это женщина его жизни. Мария тоже неравнодушна к нему, но у нее семья, дети. Она знает: Он искренний. Сильный. И абсолютно беззащитен перед ней. Опасен, потому что одним движением способен пустить под откос весь ее мир. На одной чаше весов – Он. На другой – вся ее жизнь, которой она добилась жестокими усилиями.
«Любовь без репетиций» – роман о настоящем: настоящих человеческих ценностях, настоящей борьбе, в первую очередь с самим собой, настоящих чувствах и настоящей – душевной – красоте. Александр случайно знакомится с Марией и понимает – это женщина его жизни. Мария тоже неравнодушна к нему, но у нее семья, дети. Она знает: Он искренний. Сильный. И абсолютно беззащитен перед ней. Опасен, потому что одним движением способен пустить под откос весь ее мир. На одной чаше весов – Он. На другой – вся ее жизнь, которой она добилась жестокими усилиями.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.