Орден республики - [10]

— Там река, — сообщила она свои наблюдения. — А в ней какие-то дядьки купаются…

— Какие дядьки? — насторожился Ашот и вслед за Женей полез на камень.

— И лошади две возле куста, — продолжала Женя.

Но Ашот уже и сам хорошо видел все, что делалось на берегу. И даже разглядел то, чего не заметила Женя. Тут же возле куста, к которому были привязаны лошади, на траве лежали две винтовки, казачья форма и стояли, поблескивая на солнце голенищами, две пары сапог.

Ашот слез с камня, потянул за собой Женю. Наверное, лицо у него было очень растерянным, потому что Женя даже испугалась.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

— Казаки, — шепотом ответил Ашот.

— Ну и хорошо, — обрадовалась Женя. — Надо сейчас же рассказать им все о бандитах.

Ашот от неожиданности даже поперхнулся.

— Ты что? Кому рассказывать? Сами они бандиты. Еще хуже бандитов! — сказал он и укоризненно покачал головой.

— Да уверяю тебя, они ничего плохого нам не сделают, — запротестовала Женя.

Но Ашот не стал ее слушать.

— Сразу видно, что мы с тобой разные люди.

— Почему?

— Наверное, потому, что ты богатая, — серьезно сказал Ашот. — Ты миллион стоишь. А я? Да что я… Если все наше село продать — то половину таких денег не наберешь. Я тебе больше ничего не скажу. Но мне никак нельзя казакам попадаться.

— Да почему? — не могла понять его Женя.

— Врозь нам идти надо, — вместо объяснения сказал Ашот.

Но Женя снова схватила его за руку.

— Нет! Я пойду только с тобой! И ни о чем тебя больше спрашивать не буду, — пообещала она.

И опять ему стало жалко ее.

— Ладно. Второй раз ты меня уговорила, — сказал он. — Но теперь быстрей в Благодать.

— А как же мы пойдем? Поднимемся обратно в горы? — мгновенно забыв о своем обещании, снова спросила Женя.

— Там не пройдешь. Там пропасть, — сказал Ашот. — Один у нас путь, по дороге.

— Но там казаки…

— Что-нибудь придумаем. Посиди здесь, — попросил он и пополз в кусты ближе к дороге.

Что он задумал, Женя, естественно, не знала. Ее больше беспокоило, чтобы Ашот не уполз совсем. Но он через несколько минут вернулся.

— Ты верхом ездить умеешь? — вполголоса спросил он.

— С ума сошел! Мне дедушка даже близко не разрешал подходить к лошадям.

Ашот добродушно усмехнулся:

— А еще миллион стоишь! Ну да ладно. Будешь делать, что я скажу. Ползи вон до той, самой крайней сосны и спускайся на дорогу. И возвращайся не торопясь по дороге сюда. Они подумают, что ты откуда-то издалека идешь. И при тебе постесняются вылезать из воды…

— А ты куда пойдешь? — не дала ему договорить Женя.

— У тебя все одно на уме, — нахмурился Ашот. — Ждать тебя буду!

— Смотри, — пригрозила ему пальцем Женя и, прячась за кусты, поползла к сосне, стоявшей у самой дороги.

Скоро ее не стало видно. Ашот подождал еще немного и тоже пополз к дороге. А точнее, к тому кусту, возле которого лежали винтовки и к которому были привязаны кони. Он понимал, что, если казаки увидят его, ему несдобровать. Но другого выхода не было. Ждать, когда казаки уйдут? Они могли просидеть тут и день, и два. Обходить их стороной? Но склон горы обрывался глубокой пропастью, и перебраться через нее нечего было и думать. Оставалось одно — именно то, что он задумал. И он полз, старательно прижимаясь к земле. Вот и куст. Кони давно уже настороженно поглядывали в его сторону, стригли ушами, пофыркивали, но особой тревоги пока не поднимали. Очевидно, потому, что хорошо видели его. Казаки были за кустом и ниже. Они его видеть не могли. Но они уже увидели Женю. Это он понял по их разговору.

— Тю, бабу нелегкая несет, — сказал один из них недовольным тоном.

— Да это ж девка, дядя Захар. И то малая, — поправил его другой.

— Все одно, вроде срамотно при ней вылезать, — буркнул первый и добавил: — Ну-ка шумни ей, чтоб побыстрей проходила.

— Ей! Давай поскорей! Ходют тут разные! — окликнул Женю его напарник.

Ашот понял: его расчет оправдывает себя. Но действовать надо без промедлений. И первым делом — обезоружить врага. «Вот так вынимается затвор», — вспомнил Ашот, как учил его Серега. Он повернул рукоятку, открыл затвор, нажал на спусковой крючок и вытащил затвор из затворной коробки. Точно ту же операцию он проделал и со второй винтовкой. А потом, не теряя драгоценного времени, забросил оба затвора в кусты. Теперь, даже если бы казаки и обнаружили его, он еще мог от них удрать. Во всяком случае, пустить в ход винтовки они уже не могли. Но это было лишь полдела. Надо было еще уйти от казаков.

Стараясь, чтобы его не заметили, Ашот отвязал коней, с ловкостью кошки вскочил на одного из них, хлестнул его, а другого коня потянул за собой на поводу. Кони легко сорвались с места и в один миг вынесли его на дорогу, навстречу Жене. Казаки, как ошпаренные, выскочили из воды и ошалело заорали ему вслед:

— Стой!

— Стой, поганец!

— Стреляй его, вражину, Петруха!

Но Ашот не обращал на эти вопли никакого внимания. Он даже не оглянулся назад. Он подскакал к Жене и, едва остановив коней, протянул ей руку.

— Залезай скорее, — скомандовал он и, подхватив Женю за руку, почти втащил ее в седло. Потом стегнул коней и поскакал вдоль дороги. Ашот хорошо сидел в седле. А Женя так вцепилась в его куртку, что оторвать ее от него нельзя было никакими силами.