Орден костяного человечка - [4]
Может, и правда купить? Повесить в кабинете, в шкафу. Помешает он, что ли? Пусть висит… Тем более — вот он, костяной человечек на кожаном ремешке, смотрит пустыми глазами в пространство.
Тогда, возле стола с костяными человечками, возле костюма, Володе первый раз захотелось сильно замотать головой: очень уж невероятные, очень уж странные вещи рассказывал Епифанов, и все время казалось — ну поговорили, поболтали, но не могут же они оказаться реальностью! А тут вдруг невероятные вещи подтверждались.
Из музея ушли посетители, разошлись научные сотрудники. Володя был один в огромном гулком пространстве Этнографического музея. Где-то внизу еще сидел в своей будке сторож, но на втором этаже был только он. И еще, конечно, муляжи людей разных народов — в национальных одеждах, с копьями и луками. В окне — черный, грязный город, черная Нева, колышутся полосы света на воде, подсвеченные розовым тучи, на их фоне — громада Исаакия.
Привычная, почти родная обстановка — рабочие столы, шкафы с книгами и находками, картины и электрочайники, позабытая кем-то грязная чашка, раскрытый томик Фрезера, круги света от ламп, исписанные листки на столе… Володя все зарисовывал, измерял и сравнивал кусочки древней обработанной кости; оставалось труда минут на двадцать. Костюм он оставил напоследок; хотелось вот так сидеть и смотреть на Исаакий, пить крепкий чай и курить прямо на рабочем месте — все равно ведь никто не видит.
Тьфу ты! Отчаянно трезвонил телефон.
— Да-да…
Это звонила жена. Как всегда, Марина была взволнована, напряжена; как всегда, говорила истеричным голосом — и так, словно Володя ее чем-то унизил и оскорбил.
— Ты долго еще там будешь торчать?!
— Сколько надо для работы… Что случилось?
— Тут кран прорвало, полкухни залито кипятком, а тебя, конечно же, нет!
— Конечно же. Буду минут через сорок.
— Я уже перекрыла воду, потоп прекратился! Соседи прибегали! Тут скоро милиция! Тебя искать надо сто лет! Никто толком не знает, где ты шатаешься! Пока я добралась до этой твоей Журавлин…
Володя мягко повесил трубку на рычаг. Подумал и выдернул шнур — пусть телефон помолчит. Значит, пора собираться…
Странно звучали шаги в пустом помещении музея. И эти фигуры людей в костюмах… Невольно хотелось идти тише, не обнаруживать себя — словно кто-то мог услышать и выйти из-за стены или из-за ширмы, отделяющей зал Океании от зала Восточной Азии.
Как часто бывает вечерами и ночью в таких местах, странные мысли и ощущения рождались у Володи в голове: ему показалось, например, что костюм наблюдает за ним.
— Что, приятель, слышал наш разговор? А вот не женись, не женись.
Странное ощущение, будто костюм его слышит… или не костюм, а человечки? Еще тревожнее шагов звучали в пустом здании слова, нелепо отдаваясь под сводами. Еще страшней стало Володе от эха, замирающего в анфиладах. Ладно, пора идти, а то нервы разыграются.
Если бы не звонок, Володя работал бы, пока хватило сил, а обычно хватало до рассвета. И очень трудно сказать, какими событиями могла бы ознаменоваться эта ночь… А так главные события произошли все-таки позже.
Сложив в сумку костюм, Володя направился к выходу. Опять возникло странное ощущение, что костяные человечки поворачивают головы ему вслед, наблюдают за его уходом. Уже на лестнице он сильно тряхнул головой, чтобы снять наваждение.
Тепло, мокрая мостовая блестела, шел не то дождь, не то снег. Машины ехали, все до одной включив дворники. Исаакий еле виден, несмотря на яркий свет фонарей, Нева черная, с длинными полосами света.
Дома, как и следовало ожидать, потоп был довольно относительный. Слесари из домоуправления давно починили поломку; на кухне оставалась лужица теплой воды, остальное Марина убрала — и муж ей для того нужен был не больше, чем президент африканской Республики Габон.
Володя выслушал все, что кричала Марина: это входило в ритуал. Не умолкая, шла она за мужем в его кабинет, стояла рядом, пока он переодевался. Володя отключился, сознание фиксировало только отдельные всплески звуковых волн: если менялись модуляции или если было особенно громко.
— В этой стране… Разумеется, никому нет дела… Всегда все сама… Пришли, нагадили…
Все эти вопли доносились до Володи сквозь его мысли о костяных человечках, об удивительной загадке и о них с Мариной…
«Интересно, — вяло думал Володя, — может, я все-таки мало ее… мало с ней занимаюсь любовью? Или я плохо это делаю? Откуда этот выплеск бабьей злобности? Откуда этот тяжелый, недобрый взгляд? Она что, меня ненавидит? У нас же двое мальчишек…»
Марина выплескивала скопившуюся неприязнь ко всему окружающему миру. Володя уныло кивал.
— Тебе что говори, что не говори!
Марина даже уходила напряженно, «держа спину». Перед уходом она зачем-то швырнула на диван кухонное полотенце. Скоро примчится за ним, а Володя будет виноват, что оно здесь.
Шаманский костюм неплохо смотрелся на фоне книжных полок; забавно было вешать старинную кожу на прозаические плечики.
— А это еще что за гадость?!
Ну конечно, Марина вернулась за полотенцем.
— Это шаманский костюм. Хорош, правда?
— А пыли от него сколько, ты представляешь?! Твоими экспонатами и так завален весь дом.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
К 30-ЛЕТИЮ «ЛЕДОКОЛА» ВИКТОРА СУВОРОВА! Мало кто знает, что эта легендарная книга была закончена еще в 1981 году, но тогда ее отказались печатать 68 издательств из 9 стран, отдельные главы удалось опубликовать лишь четыре года спустя в эмигрантской газете «Русская Мысль», весь тираж первого английского издания был выкуплен неизвестными и уничтожен, а первый издатель «Ледокола» в России — убит. Саму книгу тоже не раз пытались «замочить в сортире», но, хотя беспрецедентная травля со стороны кремлевского агитпропа не прекращается вот уже второе десятилетие, все потуги идеологических «киллеров» оказались тщетны — Виктор Суворов по сей день остается не только самым проклинаемым, но и самым читаемым военным историком, а в его поддержку выступает все больше профессиональных исследователей со всего мира.НОВАЯ СЕРИЯ Виктора Суворова не только предоставляет неопровержимые доказательства его правоты, но и восстанавливает подлинную историю одной из главных книг конца XX века, которая навсегда изменила представления о причинах и виновниках Второй Мировой, а по воздействию на массовое сознание сравнима лишь с «Архипелагом ГУЛАГ».(ОТ СОСТАВИТЕЛЯ)
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Один из главных исторических мифов Российской империи и СССР — миф о допетровской Руси. Якобы до «пришествия Петра» наша земля прозябала в кромешном мраке, дикости и невежестве: варварские обычаи, звериная жестокость, отсталость решительно во всем. Дескать, не было в Московии XVII века ни нормального управления, ни боеспособной армии, ни флота, ни просвещения, ни светской литературы, ни даже зеркал…Не верьте! Эта черная легенда вымышлена, чтобы доказать «необходимость» жесточайших петровских «реформ», разоривших и обескровивших нашу страну.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.
Одно из самых известных произведений классика английской литературы Роберта Л. Стивенсона.
Выдающийся бельгийский писатель Жан Рэй (настоящее имя — Раймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964) писал на французском и на нидерландском, используя, помимо основного, еще несколько псевдонимов. Как Жан Рэй он стал известен в качестве автора множества мистических и фантастических романов и новелл, как Гарри Диксон — в качестве автора чисто детективного жанра; наконец, именем «Джон Фландерс» он подписывал романтические, полные приключений романы и рассказы о море. Исследователи творчества Жана Рэя отмечают что мир моря занимает значительное место среди его главных тем: «У него за горизонтом всегда находится какой-нибудь странный остров, туманный порт или моряки, стремящиеся забыть связанное с ними волшебство в заполненных табачным дымом кабаках».