Орден Ассасинов - [75]

Мэнсон познакомился с сыном кинозвезды Дорис Дэй Терри Мелчером, который занимался звукозаписывающим бизнесом, речь шла о контракте на 20 000 долларов. Мэнсон также продал две своих песни группе Beach Boys за 5000 долларов, - по крайней мере, если верить его утверждениям. (Он был зол из-за того, что они изменили его название «Прекрати существовать» на «Прекрати противостоять»). Мэнсон также записал несколько своих песен на студии, принадлежащей брату Денниса Уилсона.

Когда семья выехала из дома па бульваре Сансет, - оставив его более пустым, чем когда они приехали, - они ненадолго остановились в доме Гари Хинмена в Каньоне Топанго. В августе семья вернулась на ранчо Спана и убедила Джорджа Спана позволить им позаботиться о конюшнях в обмен за размещение (в «незаконных лачугах» на задах ранчо). В течение нескольких месяцев казалось, что создалась идеальная ситуация и воплотились мечты Хейт-Эшбери о совершенной гармонии. Одна девушка, которая жила там некоторое время, сказала о Мэнсоне: «Он был очень красив во многих ситуациях и дарил море любви». Ранчо начало заполняться большим количеством хиппи, которые прибывали исключительно для веселья, и Мэнсон начал «напрягаться» из-за нескольких вновь прибывших. Кто-то привез на ранчо венерические заболевания, и они распространились так быстро, что Мэнсону пришлось звонить доктору, чтобы бороться с болезнью. (Мэнсон всегда обвинял в разносе инфекции Сьюзен Эткинс). Большую часть свободного времени они проводили, играя «джем» на барабанах и гитаре - с травой или психоделиками, чтобы создать настроение, - и Мэнсон продолжал грезить о славе певца и композитора. (Его давний тюремный друг Фил Кауфман аранжировал в этот период три музыкальные сессии, но Мэнсон все сильнее и сильнее разочаровывался в коммерческой стороне этого дела.) Мэнсон не любил негритянский джаз, и записи Джимми Хендрикса были запрещены в семье. Книги также были запрещены, хотя Мэнсон любил, когда его девушки читали вслух «Сиддхартху» Германа Гессе.

У Мэнсона в этот период был впечатляющий успех. Владелец ранчо, которое находилось позади ранчо Спана, Ричард Каплан, был склонен отдать его семье в обмен на разукрашенную палатку. (Каплан в этот момент был под воздействием наркотиков.) Школьная учительница, которая подвезла членов семьи и вернулась на ранчо, была так покорена Мэнсоном, что отдала ему свои сбережения -11000 долларов.

Недалеко от ранчо находилась штаб-квартира религиозного культа «Источник мира»; его основатель, Кришна Вента, был взорван динамитом в 1958 году, возможно, это сделал разгневанный последователь. Мэнсон присутствовал на многих церемониях «Источника», и, возможно, именно это вдохновило его провести некое подобие символической церемонии распятия на кресте на поляне рядом с ранчо; Мэнсон был привязан к кресту, и сцена распятия была разыграна как нравоучительная игра - за исключением того, что она закончилась ритуальной сексуальной оргией.

Казалось, не было никаких сомнений в том, что за три месяца пребывания на ранчо Спана Мэнсон становился все более и более одержимым и озлобленным. Он хотел как можно дальше отдалиться от цивилизации. Один из его последователей сказал ему о Долине Смерти, национальном парке на другой стороне пустыни Мохаве, в трех сотнях милях от ранчо. В октябре 1968 года семья поехала на автобусе через пустыню, остановившись, когда загорелись тормоза, и, в конце концов, прибыла на заброшенное ранчо Баркер. Здесь они обосновались в блаженном одиночестве. Мэнсон даже мечтал о еще более полном удалении от мира; он слышал легенду о великой подземной пещере, из которой выходили индейцы Хопи, и он решил, что эта пещера должна быть где-то под Долиной Смерти. Эд Сандерс утверждает, что Мэнсон действительно отправился искать эту пещеру, возможно, надеясь использовать ее как вместительное убежище в случае воздушного нападения, если сбросят бомбу. Он был уверен, что цивилизация разрушит себя.

В ноябре 1968 года Деннис Уилсон с другом поехал в Долину Смерти, чтобы забрать джип, который одолжил Мэнсон, и они взяли Мэнсона с собой в Лос-Анджелес. Он вернулся в январе. Но зимние холода заставили его принять решение вернуться в цивилизацию. В феврале Мэнсон арендовал дом на Грешэм-стрит, Капога-Парк, в Лос-Анджелесе. Сосед Мэнсона сказал репортеру: «Мы были в очень хороших отношениях, но он был очень самоуверенным и презирал официальную власть... Вся его штука [философия] была о том, что рано или поздно все друг друга поубивают». Для Мэнсона казалось очевидным, что в мире, где происходит столько полных ненависти массовых убийств черных белыми, рано или поздно все вспыхнет. Он любил цитировать Библию, как сказал сосед (в конце концов, это единственная доступная книга в большинстве тюрем). Откровение Иоанна Богослова, с его пророчествами о гибели мира, чрезвычайно притягивала. Мэнсон руководил своей семьей из женщин, - возраст которых колебался от тринадцати до девятнадцати, - как некий иудейский патриарх. «Они казались довольно веселыми. Они не сдерживали своих желаний. В большинстве случаев они говорили, что отдали бы жизни за Чарли...» Там также было несколько детей. «Чарли ругался, когда кто-нибудь пытался наказать детей. Он действительно становился безумным, когда дети из его семьи пытались отшлепать своих детей...» Девушки воровали еду из супермаркетов. Патриция Кренвинкел, которая присоединилась к семье в это время, работала добытчицей пищевых отходов из мусорных баков за магазинами. (В ее свидетельских показаниях в суде она так же описывала «долгую идиллию» с Мэнсоном, когда они путешествовали вверх и вниз по побережью Калифорнии, живя в лесах. «Мы были словно лесные нимфы... Мы бежали через леса с цветами в волосах, и Чарли будто бы играл на маленькой дудочке».)