Орден Ассасинов - [43]

Что были все тревоги мира

Могущественному Парису, когда он проснулся

на золотой постели,

И впервые встретил рассвет в объятиях Елены?

Если это было не для этого «магического» видения женщины, женам было бы не на что жаловаться; стоит лишь один раз удовлетворить мужское любопытство, и он потеряет всякий интерес к другим женщинам. Очень молодому мужчине, охваченному неудовлетворенным желанием, будет сложно понять, как женатый мужчина может совершить изнасилование или сексуальное преступление; конечно - зачем, если он может просто раздеть свою жену? Но это значит забыть романтичное стремление к «вечной женственности», которое может стать озлобленным и ожесточенным. Дело в том, что эти безгранично желанные создания не могут предложить ничего подобного терпким прикосновениям к некоему нерву нездорового, мазохистского удовольствия, которое выношено ревностью и насилием.

Неистовый мужчина может не быть так уж заинтересованным в сексуальных отношениях; его преследует потребность удовлетворения чувства собственного достоинства. Он может ни о чем не заботиться, кроме своей работы. (С другой стороны, тогда не было бы ничего противоречивого в неистовом мужчине, который одержим сексом: здесь важен элемент завоевания.) Его насилие проистекает из ощущения небезопасности его положения; он словно тиран, который постоянно боится, что его свергнут с престола. Единственный шанс избежать насилия для него заложен в успехе, в признании его собственной значимости. Ван Вогт подводит итог: «[Представьте], что мужчины, которые более всех считают, что они правы, заслуживают некоторой симпатии, они борятся с почти невероятным внутренним ужасом; однако, если они уступят желанию ударить или задушить, они проиграют битву и окажутся на пути к окончательному несчастью...» Возможно, внутренний голод или страстное желание были бы лучшим условием, чем проникающий в сознание внутренний страх, что потребность в самоуважении, на его собственном эволюционном уровне, это такой же голод, как и потребности в пище.

Здесь приходит на ум следующее: несколько веков назад большинство убийств совершалось из-за неудовлетворенности нижнего уровня в иерархии нужд: потребности в еде и безопасности; мотив был экономическим. Во все более «процветающей» цивилизации появился следующий уровень потребностей: сексуальный. Он начал появляться около века назад; психология Фрейда была интуитивным признанием этого нового уровня. Бум порнографии показал, что он стал приниматься как норма; то же самое делают и новые британские законы об аборте, которые допускают, что двенадцатилетняя девочка может нуждаться в совете о контрацепции. Бояться этого нового поворота неразумно. Во все века исключительно талантливые мужчины (и женщины) принимали определенную беспорядочность в связях как норму, потому что это было частью их потребности в самовыражении. (И величайший из них позже преодолеет это.) Если общество в целом развивается медленно, тогда определенный уровень беспорядочности - небрежность в отношении секса - неизбежно становится нормой. Сексуальные преступления, несомненно, будут расти, потому что будет огромное число «сексуально неудовлетворенных» мужчин, которые способны на «кражу» своего сексуального удовлетворения, как вор крадет деньги. Логично предположить, что строго экономические преступления будут идти на спад, в то время как сексуальные и насильственные преступления будут расти. Это, на самом деле, и показывает статистика. В то время как число случаев изнасилования и насилия против личности невероятно растет, количество грабежей, взломов и проникновений растет незначительно, а временами даже идет на спад[31].

Затем должно прийти время, когда сексуальные преступления продемонстрируют устойчивую тенденцию к спаду. В таком случае, какой вид преступления займет его место? Если повезет, никакой. Уровень самоуважения - общественный уровень. Оно бывает причиной преступления, но это редкость. Мужчина с острой жаждой самоуважения может быть хвастуном, задирой, ужасным мужем; но его затруднительные отношения с другими людьми и его желание, чтобы о нем думали хорошо, обычно не приводит к тому, что он становится преступником.

Теперь становится очевидным, что теория Ван Вогта, если ее рассмотреть правильно, может быть так же важна в наше время, как сексуальная теория Фрейда в первой половине двадцатого века. Неистовый мужчина становится одной из основных проблем нашего времени. Рост числа революционных движений по всему миру, от партизан Тупамарос в Южной Америке до «Сердитых Бригад» в Англии - это сигнал того, что число «неистовых мужчин» растет быстрее, чем политическая сознательность.

Можно критиковать оценку неистового мужчины Ван Воггом как слишком ограниченную. «Человек, который прав» - всего лишь частный случай неистового мужчины - можно назвать этот тип «чрезмерно самоуверенным». Потребность в самоуважении влияет на различные структуры характера по-разному. В заключение этой главы я попробую предложить некоторые из них.

Одно из самых сенсационных судебных разбирательств об убийстве за последние годы не получило огласки в британской или американской прессе: суд над Гансом ван Зоном