Орда - [94]

Переяславльская крепость, занимающая важное стратегическое положение прямо на границе со степью была включена в программу «перевооружения крепостей», во вторую её очередь. Поэтому, на будущий год, она должна будет обзавестись крепостной артиллерией, что должно будет превратить Переяславль в неприступную твердыню. В текущем же году первоочередное внимание, в порядке приоритетности, будет уделяться новым приграничным Волжским крепостям, городам Галиции и Таврии — именно туда планируется направить все наши наличные запасы пушек и даже частично будут разоружены старые рубежи Смоленской Руси, в одночасье превратившиеся из порубежных во внутренние районы государства.

В Переяславле к ратьерам присоединились местные конные отряды, хорошо знакомые со степью и соответственно особенностями степной войны.

В Поросье (участок лесостепи, ограниченный с юга правым притоком Днепра — речкой Росью, с севера — Стугной.), где ещё Владимиром Мономахом был сформирован «заслон» кочевниками от кочевников, сейчас набирал обороты процесс переселения целого народа. Торки, печенеги, коуи, бастии и прочие берендеи, объединённые под общим собирательным названием «чёрные клобуки», снимались с обжитых мест целыми куренями (родами). Пленных черноклобуцких воинов, взятых в битве под Киевом, сразу после принесения ими присяги, я отпустил в родные края, с тем, чтобы они возглавили переселение своего народа в Приволжские степи. Их многочисленные вежи и городки стремительно пустели, несколько куреней уже успели переправиться на левый берег Днепра.

В неофициальную столицу клобуков, в город Торческ, я направил роту пехотинцев усиленную киевскими ополченцами. Хорошо обжитые степи Поросья, возделанные пахотные поля, мелкие вежи и городки — все эти ныне стремительно пустеющие благодатные места вскоре начнут заселяться переселенцами из русских земель. На площадях русских городов глашатаи уже зачитывали соответствующие агитационные грамоты о наборе охочих людей, желающих переселиться на юг Руси.

Турпеи и каепичи — те же клобуки, но населявшие переяслово — черниговское пограничье, принимавшие участие в недавно отгремевших боях на стороне Михаила, точно также должны были отправиться на восток. Туда же, вслед остальным, отправлялись и «дикие половцы» — состоящие из семей (аилов), вышедших из различных орд, не связанных друг с другом кровнородственными отношениями и обитавшие, главным образом, в черниговском пограничье.

Переселение клобуков снимало с повестки дня ещё одну проблему. Дело в том, что внутри разноэтничного черноклобуцкого союза в Поросье уже давно сложилась довольно напряженная обстановка. Ханы трех основных орд — торков, печенегов и берендеев — боролись за первенство в этом союзе. Каждая группа, при случае, всегда стремилась выступать самостоятельно. Киевского князя такая неустойчивость вполне устраивала, так как объединенные под властью одного, сильного хана, черные клобуки сразу стали бы для Руси реальной опасностью. Поэтому некоторую разрозненность князья не только допускали, но и поддерживали. Теперь все эти орды можно будет расселить на значительных расстояниях друг от друга, фактически исключив их всякое взаимодействие между собой, что сразу снимает потенциальную угрозу, которая может исходить при объединении в единое целое этих полукочевников.

Но главным является то обстоятельство, что к ныне возводимым бастионным земляным крепостям, добавится полоса приграничных городков — веж, а в пограничную службу будет рекрутировано несколько тысяч лёгких степных всадников. Всё вместе это станет существенным подспорьем, серьёзно усиливающим новый восточный рубеж Руси.

В середине июня, на Днепровских порогах, у знаменитого острова Хортица был оставлен весь речной флот, далее для личного состава «Центральной группы войск» началось пешее путешествие. Сухопутная группировка была усилена тысячей лёгких половецких конников. С места выгрузки войска по кратчайшей прямой двинулись к Крымскому полуострову, отсюда до перешейка, соединяющего Тавриду с материком оставалось не больше сотни километров.

Степи Дикого поля изнывали от поистине пустынного зноя. Весенние дожди уже прекратились, но заряженная ими буйная зелень топила в своих объятиях дозорные половецкие разъезды, их кони проваливались в пышное разнотравье чуть ли не по холку. От испарений постоянно образовывались миражи, удивляя своей ускользающей недосягаемостью непривычных к подобному зрелищу северо — русских воинов, рождённых среди совсем другого ландшафта — в дремучих, совсем не знойных лесах.

Миновав перешеек, уже в Крымских полупустынных степях войска стали по — настоящему страдать от обезвоживания. Форма покрывалась солёной белой коркой пота, а пехотинцы тяжело дыша, еле переставляли ноги, будучи уже в полуобморочном состоянии. Перевозимая в бочках прокипячённая Днепровская вода неумолимо заканчивалась. Пересекающие же наш путь овраги и балки Тавриды встречали русские рати потрескавшейся от засухи землёй. Только короткими ночами, под ослепительно ярким светом звёзд, наступало долгожданное облегчение.

Во время одной такой ночёвки до меня, наконец, дошло, что войскам надо начать двигаться ночью, а днём, растянув над головами палатки — отдыхать. Придумано — сделано! Уже следующей ночью войска, хотя и передвигались медленнее, но зато выглядели намного бодрее и свежее. Опять-таки, сократилось потребление воды, что было для нас критически важным. Теперь ночной треск кузнечиков разбавляли звуки труб и гулкий перестук барабанов. Утром, когда солнечные лучи начинали нещадно палить, войска останавливались, над головами пехотинцев тут же водружались тенты. С наступлением вечерних сумерек, под багровым солнечным закатом полки медленно оживали, втягиваясь в очередной ночной переход, освящаемый скупым светом месяца и звёзд.