Орбитсвиль - [15]

– На одном водороде далеко не уедешь, – просвещал капитан жену. – С его помощью можно приобрести ускорение, в лучшем случае, равное половине земного ускорения свободного падения, а то и меньше. Поэтому так ценны космические ионные потоки, и штурманы стараются прокладывать курс сквозь активные области. Но за это приходится платить колебаниями веса, которые ты время от времени ощущаешь.

Эйлин на минутку задумалась.

– А нельзя менять коэффициент полезного действия двигателя? Так, чтобы сгладить эти колебания, а лишние ионы как-нибудь накапливать про запас?

– Ого! – Гарамонд восхищенно рассмеялся. – Так обычно и поступают на пассажирских судах. Их реакторы постоянно загружены, скажем, на девять десятых полной мощности, а при пересечении границ насыщенных или, наоборот, обедненных ионами областей пространства она автоматически скачком снижается или повышается, поэтому сила тяжести на судне остается постоянной. Но корабли Разведывательного корпуса всегда идут на всех парах. А уж в нашем положении… – Гарамонд замолчал.

– Продолжай, Вэнс. – Эйлин села в постели. Красивая, загорелая. – Тебе трудно сохранять спокойствие, когда за тобой охотятся, да?

– Дело даже не в охоте. Чтобы сполна использовать отпущенное время, мы должны лететь как можно быстрее.

Эйлин встала и подошла к его креслу. Ее нагота казалась неуместной в насквозь функциональной обстановке капитанских апартаментов.

– Значит, мы летим не на Терранову?

Гарамонд прижался лицом к ее теплому животу.

– Корабль рассчитан на автономный полет в течение года. А потом…

– То есть, не найдя новой планеты, на которой можно жить…

– Ну, почему же? Хотя вероятность, конечно, невелика.

– Какова же эта вероятность?

– Целому флоту потребовалось столетие поисков, чтобы найти одну пригодную для обитания планету. Суди сама.

– Ясно. – Эйлин постояла, рассеянно поглаживая его волосы, потом с решительным видом отстранилась. – Ты обещал показать нам корабль.

По-моему, время настало.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Ничего, хватит мне киснуть. Все будет в порядке, – пообещала она. Капитан воспрянул духом. Он даже не ожидал, что после всего случившегося сможет когда-нибудь почувствовать себя почти счастливым. Он кивнул и прошел в соседнюю комнату, где Крис заканчивал завтрак. Сынишка, оправившись от тяжелого полета на челноке, быстро осваивался в новой обстановке. Гарамонд в меру сил способствовал этому, редко появляясь на мостике, и старшие офицеры во главе с Нейпиром почти самостоятельно управляли "Биссендорфом".

Капитан помог сыну переодеться. Вскоре к ним присоединилась Эйлин во взятом у интенданта сизо-сером комбинезоне сестры милосердия, в котором она чувствовала себя неловко.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал Гарамонд, предупреждая извечный вопрос.

Эйлин критически осмотрела себя в зеркало.

– Где мое платье? Чем оно тебя не устраивает?

– Ничем, когда ты идешь куда-нибудь в зону отдыха, но на остальных палубах лучше появляться в рабочей одежде. На борту ни у кого, кроме меня, нет жены, и мне не хотелось бы будоражить экипаж.

– А кто говорил, что треть экипажа – женщины?

– Так-то оно так. Если быть точным, их у нас сто пятьдесят. В дальние рейсы часто уходят парами, иногда даже женятся прямо на борту. Но никого не берут за красивые глаза, все выполняют свои обязанности.

– Не будь таким занудой, Вэнс. – Эйлин взглянула на сына, потом снова на мужа. – А Кристофер? Кто-нибудь знает, почему мы летим с тобой?

– Не должны. Я с челнока блокировал каналы связи. Только один человек посвящен во всю историю целиком. Клифф Нейпир. Остальные, ясное дело, догадываются, что я попал в переплет, но вряд ли это их чересчур волнует. – Гарамонд усмехнулся, вспомнив бородатую шутку фликервинг-пилотов о единственном неизменно наблюдаемом релятивистском эффекте: "Чем быстрее смываешься, тем мельче становится президент".

– Разве никто до сих пор ничего не услышал по радио?

Гарамонд выразительно покачал головой.

– Пока фликервинг в пути, с ним невозможно связаться, сигналы не пробиваются сквозь наведенные поля. Скорее всего, люди считают, что я обошелся с Элизабет так же, как один командир по имени Вич. – Он вздохнул. – Подобный жест только поднял меня в их глазах.

Начав с капитанского мостика и "верхней" палубы, они двинулись "вниз", минуя палубы управления, технические и ремонтные отсеки. Напоследок осмотрели генераторы полей, насосную станцию и термоядерный реактор. Весь осмотр занял больше часа. Возвращаясь в каюту, Гарамонд внезапно поразился: пока длилась эта экскурсия, он совершенно забыл о том, что вместе с женой и сыном приговорен к смерти.

Богатые ионные потоки разгоняли корабль со средним ускорением 13,2 метра в секунду за секунду. Людям приходилось трудновато: вес каждого члена команды увеличился на треть. Если бы масса движущихся тел зависела от скорости по эйнштейновским законам, "Биссендорфу", чтобы достичь световой скорости, понадобились бы долгие месяцы. Однако через семь недель, набрав скорость порядка пятидесяти миллионов метров в секунду, корабль преодолел магический порог, за которым вступила в права артуровская физика, и начали проявляться новые свойства пространства-времени, необъяснимые законами физики низких скоростей.