Оранжевый туман - [75]

«Хоть какое-то развлечение», — подумал он, пробежав глазами бюллетень и поставив размашистую галочку в клетке напротив единственной партии, название которой содержало слово «коммунистическая», — «Ещё теперь президентские через три месяца…»

Но до президентских выборов в жизни Виталика произошло ещё одно событие.

Его неожиданно вызвали из камеры и провели через двор к следственным кабинетам.

Он ожидал увидеть следователя, но вместо него увидел миловидную девушку, предъявившую удостоверение нотариуса.

— Я пришла к Вам от Вашей невесты, Любови Никитичны, — произнесла она с улыбкой, протягивая ему бланк заявления о регистрации брака с гражданкой Измайловой.

Люба стояла на улице, под аркой, и ждала, пока ей вынесут заполненный дрожащей рукой Виталика бланк, с которым она поедет в ЗАГС, а потом, через несколько недель, снова поедет к следователю получать ещё одно разрешение… Если только к тому времени дело не передадут в суд.

По Новослободской улице шли прохожие, и таджики с широкими лопатами чистили от снега тротуар.

Через полтора месяца они стали мужем и женой.

Случилось это в том же следственном кабинете, в присутствии сотрудницы районного ЗАГСа и двух тюремных охранников. Поговорить им не дали, но разрешили Любе надеть на палец Виталику кольцо, которое она потом забрала с собой.

Всю церемонию, длившуюся почти десять минут, она крепко держала Виталика за руку, сжимая пальцы почти до хруста.

Люба вышла на лёгкий мороз в расстёгнутой куртке, с документами в руках, на истоптанный мокрый снег. На улице, прислонившись к своей машине, её ждал Димка с букетом роз.

А мимо проносились автомобили, и спешили по своим делам люди, не представляющие, какое это счастье — просто держаться за руки. Без стекла. Люди, не знающие, что такое счастье.

Потом был суд.

Следствие, включая ознакомление обвиняемого с делом, полностью уложилось в отведённые полгода.

Виталика обвиняли по статье средней тяжести, которая не предусматривала суда присяжных, а значит, не предусматривала и шанса на чудо, однажды уже случившееся в его жизни.

Суд был скор и сказать, что полностью неправеден — значило бы погрешить против истины, ведь Виталик действительно нарушил закон, в чём и признал свою вину, однако давать пояснения по делу не стал. Приговор был сухим, монотонным и полностью предсказуемым, в своей мотивировочной части слово в слово перепечатанным из обвинительного заключения, как будто мышкой выделили абзацы, а потом нажали «копировать» и «вставить».

«Судом установлено, что гражданин Нецветов В.Г. в неустановленное время, но не ранее марта 2007 года, при неустановленных обстоятельствах у неустановленных лиц приобрёл пистолет…»

Далее следовали его технические характеристики.

«являющийся, согласно выводам экспертизы, огнестрельным оружием…»

«и боеприпасы к нему в количестве…»

«признать Нецветова В.Г. виновным в совершении преступления…»

«Несмотря на признание подсудимым своей вины, суд полагает, что исправление Нецветова невозможно без изоляции от общества…»

Люба, до этого момента неотрывно смотревшая на Виталика, опустила глаза в пол.

«назначить наказание в виде лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима…»

«срок наказания Нецветову В.Г. исчислять с 22 октября 2007 года…»

После приговора Любе дали первое короткое свидание — до этого ей отказывали на основании того, что она является свидетелем по уголовному делу.

В кабинке напротив неё сидел Виталик, остриженный, похудевший, без переднего зуба. Они смотрели друг на друга через двойное бронированное стекло, не зная, с чего начать разговор. А впереди у них был ещё целый час. А потом ещё целый час — в следующем месяце.

— Я знал, что ты придёшь, — произнёс он наконец, — я знал, что ты обязательно придёшь…

Через два месяца состоялось заседание кассационной инстанции, длившееся не более пятнадцати минут. Жалобу на приговор рассматривали трое судей Мосгорсуда, один из которых спал прямо в судейском кресле. Ещё через несколько минут был дан краткий ответ — оставить без изменения.

Ещё через три недели в приёмной Бутырской тюрьмы Любе сообщили, что её супруг этапирован для отбывания наказания в Республику Мордовия.

…В конце весны, перед сессией, примерно через месяц после того, как она представила в учебную часть документы о смене фамилии, Любу, заканчивавшую к тому времени четвёртый курс, внезапно вызвали в деканат факультета.

* * *

На первый взгляд читателю может показаться, что, увлекшись крутыми поворотами судьбы Виталика Нецветова и его сложными отношениями с правоохранительными органами Российской Федерации, автор совершенно забыл о противоположном полюсе нашего повествования — об убийце его матери.

Но это, конечно, не так…

…В один из бесконечно серых дней, пока в лесах Мордовии тянулся долгий трёхлетний срок Виталика Нецветова — к сожалению, автор не обладает достаточной информацией, чтобы определить день и даже год более конкретно — в международном аэропорту Триполи приземлился пассажирский самолёт.

Человек, спустившийся по трапу, предъявил на пограничном контроле паспорт гражданина Австралии.

Юный черноглазый пограничник, казалось, замешкался, вглядываясь в документы прибывшего. Но ни один мускул не дрогнул на лице пассажира — он так же ровно и терпеливо ждал, пока ему вернут паспорт.