Оранжевое вино - [16]

Она еще не знала, что лоза спала долго, гораздо дольше деревьев в саду и рано зацветших кустарников. А без ее зелени и дом, и его окрестности в самом деле казались пустыми парадными залами. Потому что правила бал здесь она, ее величество Лоза, а персиковые и абрикосовые деревья, ее верные вельможи и пажи, красавицы фрейлины глицинии и даже княжны магнолии были всего лишь придворными, которые охорашивались в ожидании, когда же наденет свое платье королева. Чтобы начать принимать гостей.

Несмотря на позднее время, окна горели на всех этажах, высокий плечистый парень открыл им ворота и мазнул по Инне заинтересованным взглядом, когда она вслед за Илией вылезла из машины.

«Местный мачо», – усмехнулась она и отрицательно покачала головой, когда парень хотел взять ее дорожную сумку:

– Не стоит, она легкая.

– Тамара! – крикнул Зубаридзе, войдя в просторный холл.

Ему пришлось позвать трижды, прежде чем в холле появилась высокая статная женщина. Инна невольно напряглась. По ее мнению, именно так и должна была выглядеть истинная грузинка. Пышные темные волосы, глубокие карие глаза, будто обведенные траурной каймой, густые брови, нос с горбинкой. Инна несказанно удивилась, когда женщина заговорила на русском языке, мало того, без акцента, а напевно, акая, чуть ли не по-московски:

– Что ты так кричишь, Илюша?

Но увидев, что муж приехал не один, женщина, которую Зубаридзе назвал Тамарой, мгновенно изменилась. Инна поразилась, насколько быстро она превратилась в грузинку. Даже акцент появился:

– Ты не предупреждал, что у нас будут гости.

Инна, не отрываясь, смотрела на яркий чувственный рот, который, казалось, жил на этом лице самостоятельной жизнью. Он менял облик этой странной женщины по ее желанию.

В голове у Инны неожиданно и совершенно неуместно зазвучали слова:

…У тебя не жизнь, а вопросы,

У меня не жизнь, а ответы…

Тамара была несчастна, и выдавал ее рот. Он то и дело кривился, казалось, женщина вот-вот зарыдает. Похоже, ее застали врасплох. Она отдыхала после напряженного рабочего дня, когда нагрянула нежданная гостья. Тамара смотрела на нее насторожено, ожидая, что скажет муж.

– Инна из Москвы. Она блогер, – отрывисто сказал Илиа.

Тамара не просто побледнела, она зашлась в беззвучном крике. «Почему?!», «Зачем?!», «Как ты посмел?!». Ее выразительный рот заплясал на бледном лице, дергая уголками, беззвучно шевеля губами. Инна растерялась.

– Нам нужна реклама, – поспешно стал оправдываться Зубаридзе. – И потом, Инна нелицеприятно отозвалась о моем детище, о «Лилит». Я должен был ее переубедить. Она всего на две ночи. Это не должно тебя затруднить.

«Да какие же они грузины? – подумала Инна. – Это все игра. Похоже, они здесь от кого-то прячутся. Но это не мое дело».

– Но у нас нет свободных номеров! – продолжала отчаянно защищаться Тамара. – И ты об этом знаешь!

– Дорогая, на дворе ночь. Мы все проблемы решим завтра, – твердо сказал хозяин. – Инна переночует во флигеле. Вызови горничную, чтобы его приготовили.

– Нина уже спит! – Тамара почти кричала.

Инне стало неловко. Если бы не позднее время, она бы в самом деле развернулась и ушла. Поблизости поместье Цинандали, в котором есть гостиница. Машину поймать не проблема.

– Так разбуди ее! – повысил голос и Илия.

Тамара смотрела на нее с ненавистью. Инна опешила: «Какое преступление я совершила?! Явилась незваной? Но ведь меня привез хозяин! Он сам предложил здесь пожить! Что вообще происходит?!»

– Пойдемте, я покажу вашу комнату, – змеей прошипела Тамара и направилась к выходу.

«Флигель – это, должно быть, пристройка с отдельным входом», – сообразила Инна. Зубаридзе мягко тронул ее за плечо:

– Не берите в голову. Моя жена просто устала. Столько было хлопот.

– Я понимаю, – сдержанно ответила Инна.

Чувство неловкости ее не покидало. Будто она написала свою роль сама, вопреки желанию автора пьесы. Вышла на подмостки в надежде сорвать аплодисменты, когда в спектакле задействованы настоящие звезды.

«И зачем только меня сюда понесло?!» – в отчаянии думала Инна, идя вслед за Тамарой.

Флигель оказался крохотным, но уютным.

– Чем богаты, – ехидно сказала Тамара. – Муж должен был вас предупредить.

Инна прислушалась. В саду стояла звенящая тишина. Ей даже показалось, что уши заложены ватой. Она вспомнила свою шумную мансарду, в которой, даже несмотря на усталость, невозможно было заснуть. И спокойно ответила:

– Меня все устраивает.

– Ну, смотрите, – с угрозой сказала Тамара.

Пришла горничная, молодая молчаливая грузинка, которая принесла хрустящее, пахнущее весенней свежестью постельное белье.

– Я сама застелю, – вызвалась Инна. – Уже ночь, я понимаю, что приехала не вовремя.

Нина белозубо улыбнулась и профессионально, быстро и ловко, стала застилать постель, не проронив ни единого слова. Тамара постояла и ушла, вскинув подбородок и кривя свой выразительный рот. Инна поняла, что утром ее попытаются выжить из шато.

– Хозяева поссорились, да? – стала допытываться она у горничной.

Та отрицательно мотнула головой.

– Гостей много?

Нина также молча кивнула. Инна поняла, что из нее слова не вытянуть, и вздохнула. Только когда горничная ушла, Инна почувствовала голод. Еды у нее с собой не было ни крошки. Даже воды. Хозяева, увлеченные перепалкой, об этом забыли.