Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко - [23]

С депутатами получалось труднее. На них распространялась депутатская неприкосновенность. Для того, чтобы народный избранник увидел небо в крупную клетку, прокуратура должна была провести ряд весьма хлопотных мероприятий. Официально внести в парламент просьбу о привлечении его к уголовной ответственности. Доказать, что обвиняемый опасен для общества. Но даже этих мер могло оказаться недостаточно.

Депутатов связывала круговая порука.

Народные избранники, примеривая на себя судьбу оступившегося коллеги, запросто отказывали следователям, и тот оставался на свободе. Такие случаи бывали в разных постсоветских парламентах, вплоть до того, что в российской Госдуме довольно долго заседал настоящий бандит и убийца (что не было особой сенсацией), про подвиги которого в подробностях знали все остальные депутаты и писала пресса (а это уже было редкостью). И все-таки коллеги его не сдавали. Свою депутатскую неприкосновенность он утратил лишь вместе с жизнью; «народные мстители» свели с ним старые счеты: похитили из ресторана и расстреляли в подмосковном лесу.

Юлия Тимошенко верила в себя. Можно сказать, у нее было прекрасно развито чувство собственной исключительности («О себе хорошо говорить не очень хочется, но и плохо невозможно»). Однако не чужд ей был и инстинкт самосохранения. Она знала, как это просто — вдруг оказаться в тюрьме.

Словом, когда по Бобринецкому избирательному округу были объявлены дополнительные выборы в Верховную Раду, Тимошенко колебалась недолго.

В Днепропетровске у нее была бы фора — она сама из тех мест, а земляки за своих голосуют особенно охотно. Но и Кировоград был ей знаком: эта область являлась одним из клиентов ЕЭСУ, президента всесильной корпорации здесь знали прекрасно, причем не только энергетики и газовщики. Местное начальство готово было ее поддержать, справедливо надеясь в будущем и на дополнительные поставки газа, и на инвестиции в область, и на простую человеческую благодарность депутата Тимошенко. Кроме того, все знали, что за ней стоит всесильный Лазаренко.

Однако дело было слишком важным, чтобы рассчитывать только на помощь «чужих»; нельзя было пускать его на самотек. За победу следовало побороться самой.

Предвыборная борьба — это выход из тишины шикарного кабинета руководителя корпорации, из-за огромного полированного стола переговоров в открытый космос публичности. Это журналисты, встречи с избирателями, свет софитов, направленные на тебя объективы телекамер. Здесь-то и обнаружилась поначалу главная проблема.

Те, кто вспоминает о ее первых шагах в политике, поражаются, насколько тогдашняя Тимошенко не похожа на ставший привычным уже через пару лет образ. Ей было трудно общаться с незнакомыми людьми, и это заметили не только телевизионщики. Свет софитов был для нее слишком ярок — он ослеплял и лишал уверенности в себе. При всей своей эффектной внешности она не умела держаться на людях. У неё то и дело срывался голос. Она не контролировала собственные жесты: то нервно сжимала руки в кулаки, то теребила волосы, сбивая прическу. Её движения были скованы; стоило ей оказаться в центре внимания, как у нее менялась походка, и в глазах застывала тоска.

Все это выглядело довольно странно. На деловых переговорах, где решались вопросы несравненно более важные, и общаться приходилось с людьми «пострашнее», чем обычные избиратели, она великолепно владела собой. Она умела и напустить на себя простовато-доверчивый вид, и ножку показать, и улыбнуться, разряжая ситуацию, и жестко одернуть зарвавшегося партнера. Когда надо, она бывала холодна или с легкостью имитировала душевность. Но это — свой, уже знакомый мир, вдоль и поперек хоженый-перехоженный. Своя сцена, свои актеры, свои зрители, свои роли, заученные до дыр. В этом кругу она уже стала легендой. Здесь ее считали блистательной лицедейкой. Уважали за это, недолюбливали, ненавидели, восхищались. В любом случае, здесь она играла главные роли.

Что же получается? Она — актриса камерного театра, не способная выйти на большие подмостки? Она не готова к представлениям на площадях? Умея влюбить в себя могущественного партнера по бизнесу, не умеет влюбить телекамеру? С подобными выводами Юлия Тимошенко смириться, разумеется, не могла. Не тот характер.

В 1996 году она наняла специалистов по имиджу, которые должны были отучить ее от нелепых жестов, объяснить, как быть красивой в толпе, на сцене сельского клуба, перед телеобъективами, в лучах прожекторов. Именно перед избирателями Кировоградской области впервые проявились черты той Тимошенко, которая вскоре начала страстно клеймить «антинародный режим» с парламентской трибуны, позже повела за собой тысячи демонстрантов в уличных акциях общенациональной кампании «Украина без Кучмы», а в ноябре 2004 года превратилась в железного ангела майдана Незалежности.

Позже один из имиджмейкеров назвал ее «гениальной актрисой уровня Голливуда».

«Юлия учится молниеносно, впитывает все, как губка, — рассказывал он. — Достаточно один раз указать, где она ошиблась, и больше ошибка не повторится». Она может сесть за рабочий стол в 8 утра и встать в 4 часа ночи. Когда проблема уже кажется решенной, она все еще недовольна собой и просит инструктора начать все сначала. Имиджмейкер восхищался не только ее фантастической работоспособностью, но в первую очередь даром перевоплощения. Мастера поражали ее «обольстительный голос, усмешка, взгляд». Неоднократно он был свидетелем того, как Юлия «точно дозировала свою красоту». И всегда выдавала ровно столько, сколько требовалось. Собеседник не скрывал потрясения. Юлия Владимировна оставалась холодна.