– Но этот запрет не относится к твоим слугам, верно?
Голова монстра медленно опустилась в кивке.
– Мне рассказывают обо всех предсказаниях, которые могут иметь для меня хоть какой-нибудь интерес. Небольшой слух, топкий намек – и вот я уже одерживаю победу там, где все остальные давно сдались. Когда я узнал, что какой-то младенец собирается убить меня через двадцать шесть лет – конечно, я не мог оставаться в стороне.
– И ты знал, что только сегодня у тебя будет шанс расправиться с ним?
– Поэтому я спешу. Конечно, здравый смысл подсказывает, что это нелепо. Отчего не прикончить ребенка завтра, через два месяца? Что изменится? Но я привык доверять Оракулу. Провидец сильно бы удивился, узнав, сколько неоценимых услуг уже оказал мне и моему Ордену. Впрочем, он должен это понимать – он же про-видец. Или нет?
– Оставь ребенка в покое, – произнес Конан. – Я не хочу сражаться с тобой. Нам нечего делить.
– Нечего? – удивился Молох. – Речь идет о моей жизни – ты не находишь, что о такой малости все-таки стоит побеспокоиться? Ты не нападаешь, пытаешься договориться со мной – прекрасно, я могу понять твою осторожность. Впрочем, никакого сражения и не будет – я просто прикончу тебя, когда придет время.
– Чего же ты ждешь?
– Ответ тебе хорошо известен. Жрецы Оракула не просто открывают для паломников астральный портал. Каждый пилигрим – за дополнительную плату, конечно, – получает Орб Возвращения. С его помощью можно вернуться в Храм, и получить новое предсказание – на сей раз, минуя долгий, утомительный путь. У тебя он с собою, варвар. Если я нападу на тебя – ты сбежишь. Не назову это трусостью – ибо у тебя нет шансов. Но я не хочу, чтобы ты вернулся на помощь герцогу раньше времени…
Конан слышал, как мерно тикают настенные часы. По всей видимости, они висели в дальней части залы, и глаза киммерийца не могли их рассмотреть. Зрение Молоха было во сто крат острее человеческих. Он хмыкнул и произнес:
– Думаю, уже достаточно. Младенец мертв. Герцог и твоя подружка, возможно, живы – если у них хватило ума вовремя сдаться. Коли нет – у горных троллей будет сегодня пир. Сами они не убивают людей, но не могут пройти мимо свежих трупов… Убегай, варвар. Возможно, ты еще успеешь похоронить своих друзей.
Конан обнажил меч.
– Один поступок стоит тысячи слов, – усмехнулся Молох. – Ну что же. В твоем выборе есть своя логика. Умирать все равно придется – так лучше погибнуть от моих когтей. Это почетней.
Он наклонил шею.
– Прежде, чем мы начнем, скажи мне – ты когда-нибудь слышал о Мертвом Единороге? Нет? Я тоже. Скорее всего, эта тварь еще не poдилась на свет. Как знать, может, мне предстоит сразиться и с ним…
Длинное тело Молоха изогнулось, кожистые крылья, увенчанные когтями, пришли в движение. Он легко взмыл в воздух, невесомый и грациозный, как бабочка.
Конан понял, что недооценил размеры замка.
Мало кто бывал в Багряной цитадели – и еще меньше нашлось бы тех, кто смог выйти из нее. Даже доверенные члены Ордена редко переступали ее порог.
Только теперь киммериец осознал, что потолок находится неизмеримо далеко. Он уже не мог рассмотреть Молоха, бесшумно скользившего где-то над головой.
– Прости, что не убью тебя сразу, – прозвучал голос, и казалось, будто с Конаном разговаривает не крылатая тварь, а один из небесных богов. – Я давно не убивал здесь людей. Мне надо пристреляться.
Конан стоял, широко расставив ноги, крепко сжав меч – но что он мог сделать против врага, которого даже не видел?
Огненный шар обрушился на мраморные или-тй, вздымая осколки мрамора и драгоценных камней.
– Сколько хлопот с тобой, варвар, – произнес Молох. – Потом придется все ремонтировать. Кстати, я солгал…
Конан покатился по холодному полу. Острые осколки впивались в его тело, шипящие капли огня обжигали кожу. Второй шар начертил на мраморе черный уродливый круг.
– Когда ты попал сюда, я начал творить заклинание. На это потребовалось время, и мне пришлось занимать тебя светской болтовней. Теперь ты не сможешь воспользоваться Орбом Возвращения.
Волна кипящего воздуха окатила Конана. Стало нечем дышать, он скорчился, хватаясь за горло.
– Я не хочу, чтобы все решили, будто мой дом – это проходной двор, – продолжал Молох. – Полагаю, ты поймешь. Впрочем, нет – у тебя же никогда не было своего дома…
Тот, кто вступает в бой, должен быть готов к поражению. Конан никогда не думал, будто он бессмертен или непобедим. Он не хотел умирать, но знал – однажды пробьет час и для него.
Может, сегодня?
Киммериец чувствовал – еще немного, и сознание покинет его, чтобы никогда не вернуться. Нужен последний, решающий рывок – но где взять на него сил?
И вдруг, в сознании Конана вновь прозвучали слова Оракула:
– Ты можешь спасти сына герцога.
Значит, шанс есть! Провидец ни разу не ошибался. И этой мысли, бодрящей, как глоток морозного воздуха – оказалось достаточно.
Конан перекатился по полу, оказавшись под резным троном. Сверху раздался голос:
– Спрятался? Я был прав, когда назвал тебя тараканом. Но ни одна щель не спасет от очищающего огня…
Серая тень легла на мрамор – Молох снижался. Пламенный шар пронесся по мозаичным плитам. В последний момент, Конану удалось выскочить из-под гигантского кресла.