Опыты теодицеи - [10]

Не большего успеха достигают, когда говорят вслед за св. Августином, что Бог мог бы оставить в беде всех людей, подпавших под осуждение через грех Адама, и что лишь по чистой благости он спасает некоторых из них. Ибо, не говоря уже о том, что странно наказывать кого-либо за грехи другого, все же остается нерешенным вопрос, почему Бог не спасает всех, почему он спасает меньшую часть и одних предпочитает другим? Он их владыка (это правда), но он владыка благой и праведный; конечно, его власть безусловна, но его премудрость не позволяет ему пользоваться ею произвольно и деспотически, что поистине было бы тиранией.

Кроме того, если падение первого человека совершилось с позволения Бога, и Бог допустил это падение, предвидя все последствия его, именно предвидя испорченность массы людей и спасение небольшого числа избранных при забвении всех остальных, то бесполезно маскировать затруднение указанием на массу людей, уже испорченную грехом; потому что надо восходить, даже если мы того не желаем, к предвидению последствий первородного греха, предшествовавшего решению, которым Бог допустил грех и которым он в то же время допустил, чтобы отверженные были включены в массу погибших и не были изъяты из этой массы; ведь Бог, да и мудрый человек, ничего не определяет, не приняв в соображение последствий своего решения.

Мы надеемся преодолеть все эти затруднения. Мы покажем, что абсолютной необходимости, которую называют логической и метафизической, а иногда геометрической, и которой одной необходимо страшиться, нет в свободных действиях и что, таким образом, свобода изъята не только из принуждения, но и из истинной необходимости. Мы покажем, что сам Бог, хотя и всегда избирает лучшее, не действует по абсолютной необходимости, что предписанные Богом природе законы, основанные на сообразности, занимают среднее положение между геометрическими истинами, абсолютно необходимыми, и произвольными решениями, чего не поняли в достаточной мере г-н Бейль и другие современные философы. Мы покажем также, что в свободе есть некое безразличие, потому что нет абсолютной необходимости в отношении того или другого решения, но, однако, никогда не бывает безразличия полного равновесия. Кроме того, мы покажем, что в свободных действиях есть совершеннейшее самоопределение, превосходящее все, что думали об этом доныне. Наконец, мы выясним, что необходимость гипотетическая и необходимость моральная, остающиеся в свободных действиях, не содержат в себе никакого затруднения и что ленивый разум в сущности есть софизм.

Что же касается начала зла в его отношении к Богу, то мы предложим апологию Божественных совершенств, не менее доказывающую его святость, его справедливость и благость, как и его величие, могущество и независимость. Мы покажем, как возможно то, что все зависит от Бога, что он споспешествует всем действиям его созданий и что он даже, если угодно, непрерывно творит свои создания, и тем не менее он не является виновником греха; причем покажем также, как надо понимать отрицательную природу зла. Мы сделаем даже больше: мы покажем, что зло проистекает из другого источника, а не из Божией воли, и что поэтому справедливо говорят о зле вины, что Бог его вовсе не желает, а только допускает. Но, что особенно важно, мы покажем, что Бог мог допустить грех и все бедствия, и мог даже содействовать им и способствовать, без ущерба, однако же для своей святости и для своей высочайшей благости, хотя он, безусловно, мог и не допустить всех этих зол.

Относительно же благодати и предопределения мы подтверждаем наиболее распространенные положения, например: что наше обращение совершается посредством предваряющей благодати Бога и мы совершаем добрые дела только с ее помощью, что Бог желает спасения всех людей и осуждает только за злую волю; что он дарует всем людям довлеющую благодать, если только они хотят пользоваться ею; что Иисус Христос есть начало и основание избрания и сам Бог предопределил избранных ко спасению, потому что он предвидел преданность их учению Иисуса Христа через живую веру; хотя истинно и то, что это основание избрания не есть последнее основание и что само это предвидение есть лишь следствие его предшествовавшего определения, тем более что вера есть дар Божий и Бог предопределяет иметь веру на основании высшего решения, распределяющего благодать и обстоятельства нашей жизни сообразно с глубиной своей высочайшей премудрости.

Так как один из замечательнейших людей нашего времени, красноречие которого было столь же велико, как и глубокомыслие, и который представил несомненные доказательства своей весьма обширной учености, вследствие непонятного направления мысли с удивительным искусством возродил все затруднения в этом вопросе, намеченном нами лишь в общих чертах, то мы воспользуемся прекрасным случаем вместе с ним войти в подробности. Мы признаем, что г-н Бейль (ибо легко понять, что мы говорим именно о нем) имеет на своей стороне все преимущества, если только не обращать внимания на глубочайшие основы вещей; но мы надеемся, что истина (которая, по его собственному признанию, на нашей стороне) восторжествует над всеми украшениями красноречия и учености, если только она будет изложена надлежащим образом; мы надеемся преуспеть в этом, тем более что отстаиваем дело Божие, и одно из защищаемых нами здесь положений приводит к убеждению в Божественной помощи тем людям, которые не лишены доброй воли. Автор настоящего рассуждения думает, что доказал здесь это своим усердием, приложенным к данному предмету. Он размышлял о нем с самой своей юности, он рассуждал о нем с некоторыми умнейшими людьми своего времени, он познакомился с предметом, изучая хороших авторов. Успех, коим наградил его Бог (по мнению многих компетентных судей) в некоторых других глубоких исследованиях, в числе которых есть и имеющие близкое отношение к рассматриваемому предмету, может быть, дает ему определенное право льстить себя надеждой на внимание читателей, любящих истину и расположенных к ее разысканию.