Опыты по эстетике классических эпох - [3]

В «Илиаде», несмотря на присутствие в ней богов, нет ничего религиозного; скорее довлеет чисто светское отношение к богам, какое установилось было ненадолго в эпоху Возрождения. А ведь древние были глубоко верующие люди. И таков Гесиод.

Гомер - откуда он только взялся - поэт Возрождения, зачинатель Ренессанса в Афинах, первоисточник классического стиля и античной культуры. Это становится особенно ясно из его отношения к богам, как к людям, со всеми их достоинствами и недостатками, а к людям - как к богам. Это сугубо ренессансное, высокое отношение к человеку, богоравному в его достоинстве, пусть он смертен в отличие от богов, что делает его участь заведомо трагической, то есть опять-таки высокой.

«Илиада» - сама по содержанию и форме классическое произведение искусства, первое и высшее в своем роде. В ней источник миросозерцания древних греков, что станет основой зарождения и расцвета всех видов искусства и мысли уже в V веке до н.э. и в последующие тысячелетия.

Тайна античного миросозерцания

Задумывались ли вы, почему миросозерцание древних греков, сияющее и поныне, как свет из-за горизонта, сохраняет свою удивительную привлекательность и чудесную животворную силу, что проявило себя в расцвете искусств и мысли в эпоху Возрождения в странах Европы и в России, особенно в явлении Пушкина, поэта столь же античного, сколь и ренессансного, только на русской почве, что всеми нами вполне угадывается, но не осознано?

Естественен вопрос, в чем же сила и тайна античного миросозерцания? Ведь боги Греции давно умерли. Каким же чудом они воскресли в Средние века, в условиях торжествующего морализма (религии, церкви, моральной философии), что дало феномен, названный, верно, недаром Возрождением?

Тип античного миросозерцания, как и ренессансного, - это эстетизм, всеобъемлющий, основополагающий, жизнестроительный, а не частичный, односторонний, как у романтиков, весьма склонных к моральной рефлексии.

В античности, как известно, никакой эстетики не было, хотя бы потому, что античная философия сама и есть эстетика, значение которой, с выделением ее в XVIII веке в отдельную дисциплину, лишь сузилось, то есть эстетику сделали столь же нормативной, как этику, с чем вовсе оторвав их от жизни.

С тех пор понятие эстетического кажется чем-то сугубо теоретическим или элитарным, а сфера человеческого, духовного характеризуется именно как сфера морального, религиозного.

Античность не знала такого разрыва, эстетическое заключало в себе и понятия морали, как и законы государства и природы.

Эстетизм противоположен христианству, типу миросозерцания, пришедшему на смену художественной религии греков и выступающему именно как морализм. Кстати, односторонность и несбыточность упований романтиков связаны не с культом красоты, а моральной рефлексией, пусть предельно эстетизированной, тем не менее разрушительной для духа или формы искусства.

Одна из тайн непреходящей ценности античного искусства заключается в том, что греки воспринимали мир как абсолютную эстетическую действительность, вечно новую, вечно прекрасную. В ней существовала своя иерархия: судьба - боги - космос - природа - человек - искусство.

Эти столь же предельные обобщения, сколь образно и телесно конкретные явления имеют отношения между собою тоже сугубо эстетические. По сути, судьба, которой подчиняются и боги, и космос, и люди, - это эстетическая идея, как и боги, выступающие как предельные обобщения разных областей космоса и разных сторон его бесконечно изменчивой жизни, - тоже эстетическая идея.

Человек сливается с космосом, поскольку они как бы идентичны по природе, различие лишь количественное. Макрокосм и микрокосм - одно и то же. Одно - универсально, другое - индивидуально. Вечное существование того и другого в своей последней основе есть вечный миг.

Так что грек, как пишет Алексей Лосев в многотомной «Истории античной эстетики», не чувствовал подавленности перед космосом, а, наоборот, ощущал свою причастность к нему, воспринимая его как совершеннейшее произведение искусства. И это для него было бесконечно важно, особенно в череде столетий, когда вера в богов теряла свою антропоморфную красочность. Космос оставался для грека классического периода непреходящим произведением искусства, которому он не переставал удивляться, как мы - чудесным созданиям античного искусства.

Да и традиции, нравы, религиозные представления, вплоть до развитых религий, - это всего лишь своеобразные формы эстетического восприятия действительности, основа и арсенал для ремесел и искусства.

Эстетические явления первичны! Такова природа мифологий всех народов мира. Мифы и говорят о первичности эстетических явлений и форм в становлении человеческого сознания и сообщества. Добро и зло первоначально воспринимали безусловно чисто эстетически, в непосредственно-телесной, образной форме.

Вообще язычество не есть ли сугубо эстетический этап в развитии человечества? В отношении античности в этом не приходится сомневаться. Такой взгляд, лишенный, казалось бы, новизны, может оказаться для нас в высшей степени плодотворным. Мы видим целый мир, который существовал «по ту сторону добра и зла», с христианской точки зрения. Он не исчез, а сохранил себя в традициях и нравах народов, в сказках, в созданиях искусства и мысли, что и поныне объемлет нас, как чудесная красота неба.