Опыт возрождения русских деревень - [3]

Родина, милая, что же это? Горько думать о том, что сотворили с этой землей. И что она делает с теми, кто живет на ней, что сеет в душах. Сотни и сотни деревень стоят на самой грани исчезновения, уже заглянув за край пропасти. Люди уезжают. Те, кто уехать не может, пьют горькую.

Но ведь здесь можно жить! Жить вполне достойно. Тут немало ресурсов, которые могут кормить, если их использовать с умом и по-хозяйски. Ведь жили наши предки на этой земле, пахали землю, занимались промыслами. Жили основательно, не бедствуя, а многие даже зажиточно. Одна из главных причин всех бед нашего села — разрушение за семьдесят с лишним лет той самоорганизации, той системы саморазвития, того земского начала, которые столетия держали северное крестьянство. Вместо этого в советское время деревни сделали придатком Госплана, когда инициатива каралась и все решения спускались сверху. Но этот колосс на глиняных ногах рухнул. И вот деревни оказались нигде и ни с чем, живя все теми же советскими понятиями, не зная, как выживать в новых условиях.

В конце девяностых мы создали проект. который был нацелен на то, чтобы помочь людям воссоздать в современных условиях систему самоорганизации, самоуправления, без которой дальнейшее развитие этих территорий просто невозможно. Создать то, что в соответствии с современным российским законодательством называется территориальным общественным самоуправлением. Сегодня у нас в области уже десятки ТОСов, которые взялись за сохранение и развитие своих деревень. В Ёркино — один из них. Может, не лучший, но и не худший. И мы решили на примере этого ТОСа показать, как за несколько лет происходило развитие местной инициативы, чего и каким образом удалось достичь. Как деревня стала понемногу отвечать за себя. Как постепенно люди учились управлять своей судьбой и судьбой своей деревни.

Нью-Ёркино-на-Пинеге

Пинежские деревни не похожи ни на какие другие в России. Здесь все свое, особое, колоритное, добротное. И какое-то доброе, родное. Вдоль дорог и рек величественно стоят мощные сосны и ели. И деревни тут преимущественно большие, по четыреста-пятьсот человек. Сколько лет езжу на Пинежье и все никак не могу понять, как это им удается так органично сочетать в себе уют, задушевность и размах, мощь. Во многих из здешних деревень до сих пор сохранился своеобразный «досельный» жизненный уклад. Ну где вы еще увидите эти бревенчатые амбарчики на точеных столбиках, которые отдельными группками стоят почти в каждой деревне! А дома! До сих пор по берегам красавицы Пинеги высятся эти огромные рубленые дома (нет, не дома, а домины), поражающие своей красотой и добротностью. Таких, как здесь, нет больше нигде, честное слово!

Но почему же так горько на сердце, когда смотришь на эту красоту? Наверное, потому, что призрак разорения роднит сегодня Пинежье со всей Россией-матушкой.

Когда мы впервые приехали в Ёркино в декабре 2000 года, оно тоже вызвало во мне смешанные чувства. С одной стороны, поразительная красота, первозданность, уникальность. В самом центре деревни — целая улица старинных амбаров.

С другой — те самые разор и запустение. Существовавшее некогда отделение совхоза закрыто, скот угнан в соседнюю деревню — Кушкополу (там совхозная усадьба, там начальство), на что ёркинцы не один год промеж себя ропщут, но разве от этого легче? Стоит и гниет недостроенная ферма. Работы нет, по существу, никакой. Как мне сказали потом: «Отняли всю работу, даже бесплатную. Мы бы даже на бесплатную, а ходили бы. Так вот никакой, едрить её, не стало!» Несколько человек работают доярками, на работу ездят и зимой, и летом на лошадках в эту самую Кушкопалу. А то и пешком ходят, хотя это, как говорится, не ближний свет. Впрочем, счастливчиков — единицы, большая часть трудоспособного населения из 400 жителей — безработные. Везучими считаются те, кто смог устроиться в колонию, расположенную в райцентре, сторожить зэков. Прежде еще можно было «завидовать» учителям, но и они ходят теперь под дамокловым мечом. Не один год стоит вопрос о закрытии школы (детей-то нет, почти не рожают с начала реформ!). Какое-то время школу удавалось отстаивать, недавно ее сделали структурным подразделением Кушкопальской средней школы. Вскоре, видимо, закроют совсем. Такая же перспектива и у местного детсада. Собираясь в своем стареньком холодном клубе, местные бабушки поют частушки: «Мы на Ёркине живем, кое-как питаемся, когда песен попоём, когда по-матюгаемся». Местные жители в шутку называют свою деревню «Нью-Ёркино». В созвучии названия с городом американских небоскребов есть какая-то особо печальная ирония. Люди живут по большей части натуральным хозяйством, огородами, грибами, ягодами. Перспектив никаких не видят. И пытаются об этом не думать. День прожит — слава Богу! И в других пинежских деревнях ситуация такая же, только здесь еще сказывается оторванность: деревня лежит за рекой Пинегой, на «том» берегу. Настоящая же переправа тоже только в Куш-копале.

Начало

Наша первая поездка в Ёркино была связана с работой по проекту «Поиск новых путей выживания северной деревни». Целью проекта было раскачать, запустить процесс местного развития в ряде районов Архангельской области, прежде всего в Пинежском, Коношском и Мезенском. Пинежье тогда стало основной площадкой нашей работы, центром внимания.