Опыт словаря нового мышления - [23]

Множеству утверждений в наши дни, которые можно прочесть в пропагандистских брошюрах или прессе многих стран, питающей расистские течения, генетики не перестают противопоставлять следующее наблюдение: сегодня невозможно установить малейшую причинно-следственную связь, малейшую взаимозависимость между установленными наследственными факторами и специфическими чертами характера (за исключением, может быть, некоторых патологических случаев). И как утверждает этнология, когда речь идет о творческой деятельности в обществе, для объяснения разнообразия культур нет никакой необходимости в расовой гипотезе.

Таковы труды ряда ученых, которые иногда, сами того не желая, придают вид законности расистским насилиям. Таковы «ответы» вчерашних и сегодняшних специалистов. Иногда у одного и того же автора в разных местах его сочинений встречаются оба типа аргументации, то отвергающие, то допускающие некоторые расовые теории. Таковы, например, Ренан и Ф. М. Мюллер.

Остается загадочный факт, грубая констатация. Расизм не нуждается ни в объяснении, ни в анализе. Его неискоренимые лозунги распространяются, как прилив, который в любой момент может затопить общество. Существование расизма не требует обоснования. Это категорическое утверждение, столь же абсолютное, как и недоказуемое, означает, что расизм имеет все признаки аксиомы. Доступный всем, пусть и не всеми принимаемый, расизм является понятием тем более эффективным, чем более оно смутно, тем более динамичным, чем более оно кажется очевидным. Как навязчивая идея, которая распространяется со скоростью слухов, расизм охватывает человека или группу людей тем быстрее, чем сильнее чувство уязвимости каждого индивида, потерявшего ощущение своего политического, социального, религиозного, экономического «я». Так начинаются неистовые поиски признаков постоянства, гарантий передачи ценностей, которые могут обеспечить устойчивость, отождествляя прошлое с настоящим и обещая наследникам будущее и законность их положения. Но что может лучше защитить доктрину, чем нерушимая вера, возвышающаяся над человеческим разумом? Можно ли мечтать о лучшем хранителе такой убежденности, чем сама природа? «В биологических концепциях живут последние остатки трансцендентности современной мысли», - писал в 1947 году Клод Леви-Строс.

Именно поэтому, наверное, в середине XX века фашистская индустрия расизма стремилась узаконить свою политику геноцида, обращаясь к естественной истории человечества.

Гасан Гусейнов

Национализм - термин, означающий приоритет национальных (этнических) ценностей как перед личностными, так и перед иными социальными (групповыми, универсальными) ценностями и применяемый для описания политической практики, идеологии и социально-психологической ориентации личности; для обыденного сознания слово «национализм» не имеет нейтрального значения и употребляется как бранное или хвалебное.

В политике национализм - основополагающий принцип государственного устройства абсолютного большинства стран Земли, в которых нация понимается как огосударствленный этнос.

Национализм как политический принцип обусловил распад империй на мононациональные государства и отделение колоний от метрополий; в политике, таким образом, он оказался более сильным фактором, чем мировые религии докапиталистического общества и государственные образования имперского типа в Новое время: в первой таксономии национализм противостоит христианству и космополитизму, во второй - империализму и интернационализму.

Национализм может лежать в основе конкретной политической стратегии любых массовых социальных движений (в масштабах страны или региона) как крайне правых, так и крайне левых ориентации - от национально-освободительной борьбы в малых колониях (и тогда для успеха националистической программы требуется интернациональная поддержка) до национал-социалистской экспансии (непосредственно смыкаясь с расизмом).

В преимущественно мононациональных государствах национализм определяет направление господствующих политических тенденций в спектре от изоляционизма («албанская модель») до экспансионизма («японская модель»).

Многонациональные страны, живущие под дамокловым мечом конфликта «угнетающих» и «угнетенных» наций (В. И. Ленин), имеют дело с двумя взаимообусловленными видами национализма - «малого» (или «младшего») народа (эмбриональная форма национально-освободительного движения) и «большого» (или «старшего») народа (так называемый шовинизм, эмбриональная форма нацистской агрессии). Национализм в многонациональной стране существует, таким образом, как политическая компенсация неизбежного конфликта между принципами самоопределения наций, с одной стороны, и государственного суверенитета - с другой, имеющими различный статус во внутренней и внешней политике централизованного многонационального государства.

Введение такого универсального этносоциометрического показателя, как национальное насилие (концепция советского этнографа И. Крупника), позволяет обнаружить, что создание на базе многонациональных государств классовых (бесклассовых или иных) образований «наднационального» типа обостряет национализм, переводя его с манифестного на доманифестный, латентный уровень; в таких государствах общество сначала делается безучастным к судьбам отдельных народов (нацменьшинств), а вслед за тем - неподготовленным к вспышкам национально-освободительных движений, терроризма на национальной почве и т. д. Таким образом, на уровне конкретной политической практики национализм воплощается в широком аспекте административных программ - от программы геноцида до программы федерализации многонациональной страны на основе региональных автономий с сохранением за этническими группами неотъемлемых национально-культурных прав, не зависящих от местопребывания их носителей и структурно изоморфных правам отдельной личности в данном государстве.