Опыт словаря нового мышления - [142]

Таким образом, когда в 1973 г. вышел «Архипелаг Гулаг», почва для него была подготовлена. Этот труд, скромно названный автором «очерком художественного исследования», удивительное сочетание исторического поиска, социально-этнографического анализа и собственной исповеди зека Александра Солженицына, в несколько месяцев стал мировым бестселлером. Своим успехом книга обязана не только той силе, с какой описан мир концентрационных лагерей, но и поразительной ясности анализа. Лагеря не являются тем, чем их пытались представить в своих путаных писаниях многие другие свидетели и жертвы сталинизма, а именно «случайностью истории», поверхностным явлением, свойственным «периоду культа личности», «нарушением социалистической законности». Они присущи советской системе. Архипелаг Гулаг был заложен в первые недели нового строя, в тот момент, когда русский народ беспрекословно принял провозглашенную Лениным в январе 1918 г. «единую общую цель» - «очистить русскую землю от всякой нечисти». Первые островки архипелага быстро превращаются в континенты, одновременно идет слияние «страны Гулаг» со Страной Советов. С этой точки зрения история 60 лет советского строя есть не что иное, как история борьбы тоталитарного государства против человека, история порабощения человека государством и постепенного подчинения человека гнету, принятия им рабского состояния. Сторонник строгой нравственности Солженицын, для которого в каждой нации, как и в каждом человеке, идет борьба между Добром и Злом, заключает: «В нас не оказалось любви к свободе. Мы потеряли меру свободы».

Труд Александра Солженицына сразу же показал себя книгой революционной, стал новой Библией, книгой борьбы и веры для всех, кто разочаровался в социализме, для многих и многих людей, переставших верить Марксу, Энгельсу и Ленину и обратившихся к поискам ключа, который помог бы им наконец понять этот странный мир под названием Советский Союз.

Несколько опечаленных умов - из числа историков, которым тут же навесили оскорбительный ярлык ревизионистов, - тщетно пытались доказать, что отдельные области экономики, социальной жизни и политики в период с 1917 по 1956 год не были полностью и в равной мере поражены концлагерной язвой; слово «Гулаг» стало своего рода волшебным ключиком. «После прочтения «Архипелага Гулаг», - писал в 1975 г. А. Глюксман, бывший маоист, поднявшийся с тех пор до звания «нового философа», - нам не остается ничего другого, как объявить теоретическим кретинизмом все доктрины, которые говорят о более или менее социалистической России… СССР - страна капиталистическая и фашистская (конечно, этот фашизм более тонок, более образован, более критичен, чем нацистский), - читаем мы черным по белому в «Архипелаге Гулаг». Таковы наши источники, и они ничем не хуже источников, которыми пользовался Маркс».

Глобальное - историческое, философское, моральное - исследование этого советского «феномена» показывает, что Гулаг, согласно определению, данному в словаре «Робер», является «символом царящего в СССР гнета». Эта формула не замедлила появиться на закрытой арене политических дискуссий между правыми и левыми силами. В частности, во второй половине 70-х годов Гулаг сыграл в политическом противостоянии внутри французского общества ту же самую отпугивающую роль, какую играл полвека назад устрашающий образ «человека с ножом в зубах».

Но времена изменились. Вспоминать о гулаговском социализме или советском фашизме в период перестройки и крупных успехов в средствах массовой информации «человека 1988 года» М. Горбачева представляется неуместным. Ведь и сама советская печать публикует классиков лагерной литературы: «Крутой маршрут» Е. Гинзбург, «Колымские рассказы» В. Шаламова, «Факультет ненужных вещей» Ю. Домбровского и многих других. В Москве идет (наконец-то) подготовка в возведению памятника жертвам сталинизма, чтобы вернуть народу ту память, которую Солженицын хотел сохранить, создавая свой «Архипелаг». Однако и сегодня в Советском Союзе неоднозначное отношение к этой книге и происходит это потому, что в «Архипелаге», как заявил недавно в Москве один из выступавших на вечере, посвященном семидесятилетию писателя, «изложена глобальная альтернативная концепция нашей истории» и что «при нынешнем брожении умов эта книга опасна». «Мы не должны забывать о ней, но готовы ли мы ее объяснить?»

«Гулаг» продолжает тревожить умы. И по-прежнему выполняет свою роль - роль могильщика идеологий.

Рой Медведев

Первые концентрационные лагеря возникли в нашей стране в 1918 году, при жизни В. И. Ленина. Их появление было обосновано так: люди должны не просто отбывать наказание, а приносить пользу Республике. В 20-е годы формировалась система исправительно-трудовых лагерей разного типа. Например, существовали колонии для детей и подростков (о них мы знаем из книг Макаренко). Это были лагеря не с карательными функциями. Наоборот, в первую очередь ставилась задача накормить, обучить, воспитать тех, чью судьбу поломали страшные потрясения гражданской войны. Правда, уже тогда действовали колонии в системе не только народного просвещения, но и ГПУ. Руководителями и преподавателями были чекисты. Такие колонии строго охранялись, что и понятно: ведь в них попадали настоящие преступники. Но и тут главной задачей было исправление, перевоспитание человека с помощью труда: строительного, сельскохозяйственного, заводского.