Опыт словаря нового мышления - [120]

На повестке дня - вопрос о доверии к социализму, о его будущем. Можно ли считать сегодняшние социалистические общества всего лишь деформированными вариантами «правильной», «научной» модели нового строя? Или эти деформации на самом деле и есть не что иное, как подлинный социализм? Если верна последняя мысль, значит, мы вместе с перестройкой вступаем в новый период иллюзий и грядущих разочарований. Если все же социализм не тождествен своим реальным ипостасям, значит, возможны демифологизация, избавление от иллюзий, предрассудков, идеологической лжи и в то же время обоснованный оптимизм.

Каков же был первоначальный проект социалистического общества и как влиял на него исторический опыт?

Мечта об уничтожении эксплуатации и равенства, о социальной справедливости жила в человечестве много веков, вдохновляя на поиски такого устройства общества, где на всех людей распространялось бы благоденствие и счастье.

Вначале представления о социализме - обществе, основанном на уничтожении частной собственности на средства производства, - были утопическими, грубоуравнительными. Начиная с Платона, ранних христиан, затем социалистов-утопистов (Т. Мора, Т. Кампанеллы, А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна и др.) предлагались различные умозрительные варианты социалистического будущего. В середине XIX века научное обоснование социализма и путей к нему предложили К. Маркс и Ф. Энгельс. Они указали на историческую роль пролетариата, последнего, по их мнению, угнетаемого класса, призванного революционным путем освободить человечество от мерзости классовой эксплуатации.

По их мнению, в основе образования классов лежало присвоение продукта - владение, распоряжение, пользование. Однако методы присвоения прибавочного продукта определялись отношением к средствам производства и были различными. Например, в большинстве стран Востока по различным причинам сохранялись общины, послужившие основой самой грубой государственной формы - восточного деспотизма.

Слой людей, возвысившийся над общинами с целью регулирования прежде всего межобщинных интересов, и стал классом эксплуататоров. По словам Энгельса, «первоначальный слуга общества… постепенно превращался в господина над ним».

Этот слой, используя свою причастность к аппарату власти в условиях коллективных форм собственности на средства производства (прежде всего на землю), эксплуатировал народ с помощью внеэкономических методов принуждения вплоть до прямого насилия. Самое трагическое в этом случае - поголовное рабство, полная зависимость народа от деспотической власти, растворение общества в государстве, заглушение экономических регуляторов насилием. Отсюда - консерватизм, неразвитость таких общественных устройств, их длительная стагнация или крайне медленное развитие, порой ускоряемое реформами «сверху» с целью преодоления экономической отсталости. Толчком для этих реформ чаще бывают внешние обстоятельства, невыгодное сравнение с другими странами, страх утратить национальное могущество и - значительно реже - внутренняя нужда. В такого рода системах государственная собственность становится как бы «совместной частной собственностью» тех, кто стоит у власти.

Другой путь классообразования начинался с разложения общин под влиянием проникновения в них товарных отношений, частной собственности. Через ряд общественных формаций, сочетавших в себе внеэкономическое принуждение и частную собственность (рабство, феодализм), через мучительные исторические катаклизмы утвердился капитализм с его относительной независимостью владельцев условий труда от политической системы.

Возникло «гражданское общество» с системой частных интересов, утвердилась и личная свобода, основанная на экономической зависимости.

Капитализм, по Марксу, имеет два порока. Первый - необходимость производства продуктов в форме товаров, создающая торгашеский, проституированный характер общественных отношений, фетишизацию вещей. Одновременно рыночный, стоимостный механизм приводит к стихийности, и он немыслим без конкуренции, которая мешает планомерности и дорого обходится обществу. Данный аргумент в критике капитализма очень важен для теоретиков нового строя, так как их выступление против закона стоимости означало и борьбу с его последствиями, в том числе и конкуренцией.

Другой порок капитализма: главный мотив и цель производства - прибавочная стоимость, полученная на основе купли-продажи рабочей силы и являющаяся источником эксплуатации. Государство в условиях буржуазного строя служит господствующему классу и в свою очередь выступает орудием угнетения, помогая изымать прибавочную стоимость.

Оба эти порока, полагали учителя пролетариата, следствие частной собственности на средства производства. Потому ее нужно обобществить, а трудящихся - ассоциировать на основе совместного владения, распоряжения и использования средств производства. Между людьми постепенно исчезнут опосредующие звенья: товарные и политические формы взаимоотношений.

По Марксу и Энгельсу, капитализм исчерпывает возможности товарного, рыночного хозяйства и государственного регулирования, сменяясь бестоварным и самоуправляемым способом организации жизни. Однако становление нового строя есть «долгие муки родов» через социализм (низшую фазу) коммунизма (высшей фазы). Наиболее емкую характеристику коммунизму дал К. Маркс: «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, - лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: «Каждый по способностям, каждому по потребностям!»