Опыт о законе народонаселения - [20]

Быть может, мне приведут в опровержение трудность исполнения такой добродетели, как нравственное обуздание? Людям, не признающим авторитета христианской религии, я могу привести только один довод. Эта добродетель после тщательного исследования оказывается необходимой для избежания бедствий, которые при отсутствии нравственного обуздания составляют неизбежное следствие законов природы. Мои противники должны согласиться, что, имея в виду наибольшую сумму добра, достижимого при этих законах, они в то же время не вправе отказываться от своей цели и открывать неисчерпаемый источник бедствий путем подчинения общества каким-то другим, второстепенным и противоречивым законам. Путь добродетели, единственно ведущий к счастью, всегда представлялся языческими моралистами крайне трудным.

Христианину я отвечу, что Священное Писание самым ясным и положительным образом вменяет нам в обязанность сдерживать наши страсти в пределах, предписываемых разумом. Поэтому удовлетворение наших страстей, когда рассудок нам говорит, что это повлечет к несчастью, нельзя рассматривать иначе, как прямое нарушение велений Священного Писания. Христианин не вправе принимать трудность нравственного обуздания за законное оправдание, освобождающее его от исполнения обязанностей.

На каждой странице Священного Писания человек изображается окруженным искушениями, с которыми ему трудно бороться;

и хотя оно не предписывает ни одной обязанности, соблюдение которой не принесло бы нам счастья в земной жизни и блаженства в будущей, тем не менее полное и постоянное подчинение требованиям религии ни разу не представлено в нем делом легкоисполнимым.

Молодость так расположена к нежным чувствам, что в этом возрасте трудно отличить истинную и продолжительную страсть от мимолетной вспышки. Если бы оба пола подчинялись в молодости нравственному обузданию, дозволяющему лишь те страсти, которые не влекут за собой бедствий, причем для развития таких страстей представлялось бы больше случаев, то можно было бы рассчитывать на такое же, если не большее число счастливых супружеств, чем какое происходит при отсутствии препятствий к заключению ранних браков, даже в том случае, когда это отсутствие препятствий обусловлено такими частными причинами и обстоятельствами, какие имеют место в Америке. Если же сравнить предположенное выше идеальное общество с существующими в действительности, то, не принимая даже в расчет бедствий, от которых современные общества были бы избавлены путем нравственного обуздания, не может подлежать сомнению, что члены идеального общества пользовались бы несравненно большими наслаждениями, порождаемыми любовью.

Если бы мы еще могли надеяться на повсеместное распространение такого порядка вещей, то во взаимных отношениях между различными народами произошла бы такая же благотворная перемена, как во внутреннем общественном устройстве каждого государства в частности. Мы вправе были бы рассчитывать на значительное уменьшение опустошений, производимых войнами, и, быть может, наступило бы даже время, когда эти гибельные занятия совершенно прекратились бы.

Одной из главнейших причин войн между древними народами был недостаток места и пропитания; хотя в условиях существования современных народов и произошли некоторые перемены, тем не менее та же причина не переставала действовать, изменив лишь степень своего напряжения. Честолюбию правителей недоставало бы орудия для разрушения, если бы бедствия не побуждали низшие классы общества становиться под их знамена. Вербовщики мечтают о плохой жатве; им выгодно, чтобы возможно большее число рук оставалось без работы, – другими словами, им выгоден излишек в народонаселении.

В более ранние времена, когда война была главным занятием людей и когда причиняемое ею уменьшение населения было несравненно больше, чем в наши дни, законодатели и государственные люди, постоянно озабоченные изысканием средств для нападения и обороны, считали своей обязанностью поощрять всякими мерами размножение населения; для этого они старались опозорить безбрачие и бесплодие и, наоборот, окружить почетом супружество. Народные верования слагались под влиянием этих правил. Во многих странах плодовитость была предметом поклонения. Религия Магомета, основанная мечом и путем значительного истребления своих правоверных последователей, установила для них в виде важнейшей обязанности стремление к нарождению как можно большего числа детей для прославления их Бога. Такие правила служили могущественным поощрением супружеств, а вызванное ими быстрое возрастание населения являлось одновременно и следствием, и причиной постоянных войн, отличающих этот период человечества. Местности, опустошенные предшествовавшей войной, заселялись новыми жителями, которые предназначались для образования новых армий, а быстрота, с которой производились наборы, являлась причиной и средством для новых опустошений. При господстве таких предрассудков трудно предвидеть конец войнам.

Христианская нравственность предписывает нам иные правила; в ней проявляются черты божественной религии, свойственной более высокому состоянию человеческих обществ. Ее отношение к обязанностям брачной жизни заслуживает нашего полного внимания. Не входя здесь в излишние подробности, которые далеко отвлекли бы нас, мы можем установить на основании учения ап. Павла следующее общее правило христианской религии: супружество, если оно не противоречит более высоким обязанностям, заслуживает нашего одобрения, но если оно противоречит им, то достойно порицания. Правило это совершенно совпадает также с неоспоримыми требованиями самой высокой нравственности: «Чтобы познать разумом волю Божью, необходимо оценить значение поступка относительно всеобщего блага».