Как мы уже знаем, через полтора месяца, 15 июля, истекал срок векселя, выданного Дмитрием Николевым банкирскому дому Иохаузенов в обеспечение долга своего отца. Речь шла о восемнадцати тысячах рублей — сумме огромной для бедного учителя математики. Сможет ли он ее уплатить?.. Иохаузены были убеждены, что ему не удастся произвести платеж, который освободил бы его от всех долгов. Лишь с большим трудом Николев сделал предыдущие взносы, а с этого времени его материальное положение вряд ли улучшилось. Нет! Он окажется не в состоянии погасить свой долг банку. Если он придет просить отсрочку, Иохаузены не пощадят его. Они расправятся не только с должником — они погубят политического противника.
Братья Иохаузены и не подозревали, что неожиданное, невероятное стечение обстоятельств будет способствовать выполнению их планов. Будь в их распоряжении небесные громы и молнии, и тогда они не смогли бы столь своевременно и смертельно поразить своего популярного соперника, как это само собой случилось.
Между тем, подчиняясь приказанию барина, Транкель спешил — возможно, слово это здесь не подходит, — итак, он спешил выполнить, его поручение. Понурив голову, неуверенным шагом он отправился знакомой дорогой в полицейский участок. Покинув дом банкиров и оставив слева рижский замок с желтыми стенами — резиденцию генерал-губернатора края, он прошелся между палатками рынка, где торгуют всякой всячиной: разным хламом, безделушками, ветошью, образками и кухонной посудой; затем, для бодрости, он раскошелился на чашку горячего чая с водкой, которым бойко торгуют разносчики, со вздохом покосился на молоденьких прачек, пересек ряд улиц, где повстречал везущих тележки каторжников, за которыми наблюдал надзиратель. С почтением посмотрел он на этих несчастных, которых нисколько не порочит суровый приговор к каторжным работам за какие-нибудь незначительные провинности, и, наконец, приплелся в полицейский участок.
Здесь слугу Иохаузенов приняли как старого знакомого. Навстречу ему протянулись руки полицейских, и он ответил каждому дружеским пожатием.
— Эге, вот и Транкель! — воскликнул один из полицейских. — Что-то давненько тебя не было видно, никак с полгода?..
— Нет, не так уж давно! — отвечал Транкель.
— А кто тебя прислал?..
— Барин, господин Иохаузен послал.
— Так, так… И ты, конечно, хочешь говорить с майором Вердером?
— Если возможно.
— Он как раз прибыл, Транкель. Если тебя не затруднит пройти к нему, он будет рад принять тебя.
Весьма гордый оказанным ему приемом, Транкель направился к майору. Он тихонько постучал в дверь кабинета и, получив короткий ответ, вошел.
Майор сидел за столом и листал пачку бумаг. Подняв на вошедшего глаза, он сказал:
— А, это ты, Транкель?..
— Я самый, господин майор.
— И ты пришел, чтобы…
— Меня послал господин Иохаузен.
— Серьезный случай?..
— Самовар не мог раздуть нынче утром…
— Должно быть, ты забыл его разжечь?.. — усмехнулся майор.
— Все может быть.
— И сколько тебе причитается?
— Вот бумага.
И Транкель вручил майору записку, которую ему дал хозяин.
— О! Какая-то мелочишка, — сказал майор, пробежав записку.
— Гм, гм! — кашлянул Транкель.
— Всего лишь двадцать пять плетей!
Само собой разумеется, Транкель предпочел бы отделаться дюжиной.
— Ну что же, — сказал майор, — сейчас выдадим тебе сполна, не заставим ждать. — И он подозвал одного из своих подчиненных.
Полицейский вошел и вытянулся по-военному.
— Двадцать пять плетей, — приказал майор, — и полегче… как другу. Вот если бы это был славянин! Ступай раздевайся, Транкель. Когда покончишь с этим, приходи за квитанцией…
— Спасибо, господин майор!
Транкель вышел из кабинета майора и проследовал за полицейским в комнату, где должна была состояться экзекуция.
С ним обойдутся как с другом, как с завсегдатаем участка, жаловаться не приходится.
Транкель обнажил верхнюю часть туловища, согнулся и подставил спину. Полицейский взмахнул плетью.
Но в ту самую минуту, когда он собирался нанести первый из двадцати пяти ударов, у входа в участок внезапно поднялась суматоха.
Какой-то запыхавшийся от быстрого бега человек неистово кричал:
— Майор Вердер!.. Майор Вердер!
Плеть, занесенная над спиной Транкеля, повисла в воздухе — полицейский выглянул в дверь, чтобы узнать причину шума.
Столь же любопытному Транкелю не оставалось ничего другого, как тоже выглянуть.
На шум вышел из своего кабинета и майор Вердер.
— Что здесь происходит? — спросил он.
Человек приблизился к нему, поднес руку к козырьку фуражки и вручил ему телеграмму, сказав: «Совершено преступление…»
— Когда?.. — спросил майор.
— Нынче ночью.
— Какое преступление?..
— Убийство…
— Где?..
— На дороге в Пернов, в трактире «Сломанный крест»…
— Кого убили?..
— Артельщика банка Иохаузенов!
— Как!.. беднягу Поха? — воскликнул Транкель. — Мой друг Пох убит?..
— Цель преступления?.. — спросил майор.
— Ограбление. В комнате, где был убит Пох, найдена его пустая сумка.
— Что было в ней?..
— Не знаю, господин майор. Но это можно узнать в банке.
Телеграмма из Пернова содержала те же сведения.
Обратившись к полицейским, майор Вердер приказал:
— Ты… ступай предупреди следователя Керсдорфа…
