Огород площадью в полгектара, окруженный живой изгородью, прилегал к еловому лесу, подступавшему к самой дороге. В огороде Кроф не без выгоды выращивал овощи, которыми снабжал корчму. Что касается фруктовых деревьев, то там росли без всякого ухода тощие вишни да яблони, на которых поспевали хорошие яблоки, и несколько кустов распространенной в Лифляндии малины, приносившей ароматные, яркого цвета ягоды.
За столом в этот вечер собралось трое или четверо крестьян да столько же дровосеков из соседних деревень. По пути домой, на свои хутора, расположенные в трех-четырех верстах от места работы, шнапс — по две копейки за шкалик — соблазнял их завернуть в трактир. Ночевать в „Сломанном кресте“ ни один из них не оставался. Впрочем, и путешественники редко останавливались здесь на ночь. Но ямщики и возницы телег или почтовых карет охотно заворачивали в трактир перед последним перегоном на пути в Пернов.
Кроме обычных посетителей, в этот вечер в харчевне находилось еще два человека. Эти двое сидели в стороне и пытливо вглядывались в лица присутствующих. То был унтер-офицер Эк и один из его подчиненных. После безуспешной погони за беглецом по берегу Перновы они не теряли связи с отрядами, ведшими надзор за деревнями и хуторами северной части области, а сами продолжали розыски в прилегающей к трактиру местности, где согласно полученным сообщениям скрывалось несколько преступников.
Эк был весьма недоволен оборотом последнего порученного ему дела. Во время ледохода на реке Пернове они не нашли даже трупа беглеца, которого собирались захватить живым и доставить майору Вердеру. Это было большим ударом по самолюбию Эка.
Сейчас унтер-офицер говорил своему спутнику:
— Должно быть, этот негодяй утонул…
— Наверняка утонул, — отвечал полицейский.
— Вот и врешь, не наверняка, ведь вещественных доказательств-то нет!.. Впрочем, если бы мы и выудили мертвеца, — не посылать же его обратно в Сибирь в таком виде!.. Нет! Надо было взять его живьем, наша неудача особой чести полиции не делает!
— Нам больше повезет в другой раз, господин Эк, — отвечал полицейский, воспринимавший по-философски всегда возможные в его профессии случайности.
Унтер-офицер с нескрываемой досадой отрицательно покачал головой.
Ветер к этому времени разбушевался со страшной силой. Входная дверь сотрясалась под его напором, грозя сорваться с петель. Большая печь, то как бы заглохнув, переставала пылать, то снова полыхала, подобно горну. Слышно было, как трещат деревья в еловом лесу. Ветер швырял обломанные ветки на крышу трактира, угрожая проломить ее.
— Вот буря и поработала за дровосеков!.. — сказал один из крестьян. — Им останется лишь собирать вязанки…
— Да и для контрабандистов и разбойников погодка как нельзя лучше! — заметил полицейский.
— Да, нельзя лучше… — подтвердил Эк. — Но это не причина, чтобы дать им волю!.. Какая-то шайка, видимо, орудует в этой местности… Из Тарварты сообщают о грабеже, в Каркусе совершено покушение на убийство!.. Право же, дорога между Ригой и Перновым больше не безопасна… Преступления все чаще, а преступники почти всегда скрываются… Да и чем они рискуют, если их схватят?.. Работать на соляных копях в Сибири?.. Не очень-то это их пугает… Вот в прежние времена, когда им предстояло поплясать на виселичной веревке, это заставляло задуматься!.. Но виселицы сломаны, как крест на трактире почтеннейшего Крофа…
— Скоро опять будут вешать! — уверенно заявил полицейский.
— Давно пора, — ответил Эк.
Как мог полицейский чин примириться с мыслью, что смертная казнь, остававшаяся в силе для политических, была отменена для уголовных преступников? Это было выше его понимания, да и понимания многих лучших умов, ничего общего с полицией не имеющих.
— Пойдем, — сказал Эк, готовясь к уходу. — Меня ждет начальник пятого отряда в Пернове, тут уж не отговоришься непогодой!
Но прежде чем встать, он постучал по столу.
Кроф тотчас же подошел к ним.
— Сколько с меня, Кроф? — спросил Эк, вынимая из кармана несколько мелких монет.
— Сами знаете, господин унтер-офицер, — отвечал трактирщик. — Одна цена для всех…
— Даже для тех завсегдатаев, которые заведомо знают, что ты не спросишь у них ни паспорта, ни имени?..
— Я в полиции не служу! — отрезал Кроф.
— То-то и есть! Если бы все трактирщики состояли в полиции — было бы намного спокойнее! — возразил унтер-офицер. — Смотри, Кроф, как бы в один прекрасный день не прикрыли твою корчму… если ты не перестанешь пускать контрабандистов, а может быть, и еще кого почище!..
— Я подаю водку всем, кто платит, — возразил трактирщик, — а куда потом гость идет и откуда он явился, знать не знаю.
— Ладно, Кроф, не прикидывайся глухим, не то береги уши!.. А пока доброй ночи. И до свидания!
Унтер-офицер Эк встал, заплатил трактирщику и вместе с полицейским направился к двери. Остальные посетители последовали их примеру, — в такую непогоду никому не хотелось засиживаться в трактире „Сломанный крест“.
В эту минуту дверь распахнулась, и ветер быстро захлопнул ее снова.
В корчму вошли два путника; один из них поддерживал другого, который прихрамывал.
Это были Пох и его попутчик, задержавшиеся на большой дороге из-за поломки кареты.
