Опьяненные свободой - [33]

— Володя, серьезно и лично: вы считаете, что победите? Или хотя бы сыграете?

— Мы думаем…а, вот откуда масло на пандусах! Они, поганцы, катаются по нему! Если с самого верха — это какая скорость внизу на выходе? Убить могут, если головой, убиться тоже, естественно… хотя это бы нас не взволновало… Дать бы пинка, такого, чтоб снизу вверх с такой же скоростью!

Я перебросил картинку дежурной смене по блоку, пусть разбираются с экстремалами сами, и попытался вспомнить, о чем начал говорить. Ах да, волейбол.

— Мы думаем, что против команды Рудника мы не сможем ничего. И так, наверно, думают все?

— Все думают, что с площадки вас понесут! — хохотнул Эдик. — Но вы молодцы! Блестящий рекламный ход! Город гудит! Молодежь в экстазе! Все жаждут посмотреть, как всемогущих, ненавистных командиров будут запинывать, унижать и размазывать по площадке! И если вы победите, то станете безоговорочно мифическими героями! Только это бредятина, насчет победы. Вы выйдете, опозоритесь, и плевать на вас потом не станет только ленивый. Но вы молодцы, молодцы! Хотя и самоубийцы.

Если кто и молодец, так это как раз Эдик. Это его трудами весь Город в ажиотажной лихорадке. Умеет подать материал, профессионал!

— Я поднимаю интригу до недопустимого предела, — признался вдруг Эдик. — Если вы проиграете… я вам тогда не завидую. Это будет вам крест на надгробие. Только я такой вот дурак, что верю в победу командиров. Вот такие дела. Вы только выиграйте, ладно?

А вот это уже похоже на мольбу. Эдик тоже прикипел душой к Городу. И хоть не любит он командиров, но понимает, что без нас Городу не жить.

А мне становится страшно. Я-то понимаю больше его. Проигрыш — это всего лишь крест на командирском авторитете и непогрешимости. Ну и что? Будем работать без авторитета, оплевываемые всеми — а куда мы от Города? А вот выигрыш… Это первый шаг на пути к сердцам горожан. Первый шаг по совершенно неизведанному пути. Ох, наломаем дров!

Просмотр архива закончился. Негусто. Дисциплинированные у нас стали горожане. Я с облегчением отворачиваюсь от мониторов.

— Мы выиграем, Эдик, — говорю я. — Ты знаешь, с нами вера в нашу правоту, и воля, и дружба…

— Подумать только! Вот бы взаправду так было! Тогда б дворовые команды на олимпиадах всех громили!

Он прав, конечно, в своем скепсисе. Только посмотрел бы я на него, если б это он встал у перехода на Вегу. Если б это на него взглянула холодно и строго та девочка, Страж Планеты. Если уж она смогла взять на плечи тяжесть ответственности за целый мир… а там и плеч-то не видно, хрупкость и нежность — да мы их в землю загоним! Что нам какой-то там Рудник!

— Ты слыхал о воинах духа? — спросил я.

— И даже видел. И что? То воины, а то волейбол. В смертном бою — да, согласен, сила духа много значит. А волейбол — игра вежливая, без риска для жизни. Зато техничная. А вы играть не умеете. И силой духа за неделю не обучитесь. Вы у них даже подачи не возьмете.

— Подачи как раз берем, — поправил я рассеянно. — К нам новый игрок пришел, настоящий профи, его Иван где-то нарыл. Весь вечер долбил, руки поотшибал… так что мы уже знаем, как их брать…

До меня вдруг дошло, откуда взялся этот рязанский богатырь. Как его? В общем, Ванька из Рязани, такой он и есть. А он из рябиновой рощи, оказывается. И я его даже смутно припоминаю. Врач какой-то. Военный. Недавно его прислали в одну из наших научных лабораторий. Лаборатория вообще-то свертывается и отбывает в столицу — но практикантов почему-то принимает. Врачей. Ага. Заодно — спортсменов-профи. Здоровых таких ребят, простых, как валенки, с минимум двумя высшими образованиями. Знаем мы таких простых, сами из них будем.

— А вы, случаем, не в мистику ударились? — любопытствует Эдик. — А то похоже. Явился к вам Иван, как новый Христос…Только учтите, секты кончаются жуткими разочарованиями и психическими травмами — а на вас весь Город…

— Мы не ударились. И мы не сектанты. В сектах обещают и обманывают. У нас…

Эдик восторженно ждет продолжения. Надо же, командир разоткровенничался! Но я вовремя вспоминаю, перед кем разговорился. Девочки наши ходят несколько ошарашенные. Тоже, наверно, с кем-то встретились… у перехода. Они молчат, мы не спрашиваем. Я и сам встречу с Аннико берегу в глубине души. Это — очень личное, не для просмотра.

— Ну, удачи вам! — заключил Эдик, ничего не дождавшись. — Э-э, а это что?

Я оборачиваюсь. А это явление электрички с Сортировочной, суточные безобразия, часть заключительная.

— Вы и дотуда, оказывается, глядите?

Мы вместе смотрим, как толпа недорослей прет через оборонительные системы, принимая их за дорогу, потом по другому монитору — как они же у Золотых ворот лезут на ракопауков рисовать похабные надписи. Пусть рисуют. Завтра дежурная смена приведет их всех смывать ночное творчество. Не они первые.

И тут сработала система внегородского слежения. Опа! Это серьезно! Я сразу гоню картинку «горным орлам» на крышу блока «Б», потому что действо происходит в лесу, за периметром обороны. Как они туда попали, там же и тропы нет! Специально, конечно. Думают, в лесу нет систем слежения. Так, ну а ее какого… туда понесло?! По дороге неинтересно ходить, да? Зато сейчас наверняка интересно, аж жуть…