Опьяненная любовью - [27]
— Если камин не идет к человеку, то мы человека поднесем к камину, — нашел Филипп выход из положения.
— Да ты что! — всполошилась Элен. — У меня от одной мысли об этом боль прошла по всему телу.
— Ну, тогда камин будет гореть для тепла, для меня, для запаха, для приглушенного света и для уюта обстановки, устраивает?
— Мистер Джексон, не верю своим ушам. Вы что, романтик?
— Мисс Олдфилд, у меня есть подозрение, что вы вознамерились этим небрежным вопросом обидеть меня, но вынужден вам сказать: вы добились прямо противоположного эффекта. Да, я романтик! К тому же у меня сегодня праздник: одна прелестная юная особа не с серыми, а сине-голубыми глазами, перепугав меня до смерти, оживает на глазах. Она уже воспринимает кое-какие слова, иногда откликается на мои нелепые шутки и, возможно, после перенесенного легкого сотрясения мозга заставит себя наконец заметить то, чего не замечала раньше.
Элен взмолилась:
— Филипп, прошу, помолчи минуту. Мне больно смеяться.
Какое-то время он, увлеченный собственной клоунадой, не замечал состояния собеседницы, но вдруг увидел, что смех, который он старательно пытался у нее вызвать, доставляет Элен не самые приятные ощущения. Филипп бросился к ней, хотел взять ее руку, но, пугаясь самой мысли, что может причинить боль, остановился с таким горестным выражением лица, что больной снова пришлось бороться со спазмами смеха.
— Филипп, не забывай, я еще не совсем здорова, и положительные эмоции должны строго дозироваться. — Против воли Элен слова, которым она хотела придать веселый оттенок, прозвучали серьезно.
Джексон был близок к отчаянию.
— Эй, Мистер Скорбь, — утешающе окликнула Элен, — резко менять температуру лекарства тоже не стоит. Прибавьте оптимизма. Кажется, здесь кто-то говорил о празднике?
Джексон, задумчиво потирая подбородок, смотрел на Элен. Потом махнул рукой, будто пытаясь скинуть не понравившуюся ей маску, и засуетился, готовя обещанное торжество.
Жестом услужливого официанта он сдернул со стола скатерть и расстелил ее на ковре. Присел, примерился, видно ли с этого места глаза Элен, передвинул скатерть вправо. Снова присел, ища синеву любопытных глаз, и остался доволен. Затем вынул из пакета тарелочки, коробочки с салатами, паштетами и другой снедью. Фрукты замысловатой пирамидой выложил в центре импровизированного стола и рядком выстроил бутылки с шампанским, виски и минеральной водой. Оглядел свою работу, снова подвигал туда-сюда предметы сервировки и наконец решился спросить:
— Как?
— Прекрасно! Теперь можешь спокойно идти домой. Пойми мою тревогу: если ты задержишься, то, чего доброго, нанесешь натюрморту непоправимый ущерб. А так он будет звать меня к нормальной жизни. Кстати, о вкусе пищи ты тоже будешь рассказывать?
— Мисс, вы сводите меня с ума. Вы или ваша болезнь или вы с вашей болезнью совершенно изменили меня. Я даже не предполагал, сколько во мне терпения! Элен, ты и вправду действуешь на меня благотворно. Я чувствую, что становлюсь все лучше и лучше.
— Только не переусердствуй. По-моему, и стартовое положение было не таким уж плохим.
— Элен, а мы с тобой умеем говорить серьезно? Или еще предстоит учиться? Учти, я все равно неблагородно воспользуюсь тем, что ты не в состоянии удрать, и навяжу тебе разговор.
— Угроза? Спасибо, что предупредил. Ничто столь успешно не мобилизует мои силы, как угроза серьезной беседы. Знаешь, интуиция мне подсказывает, что на столе есть паштет…
— С шампиньонами, — поспешил уточнить Филипп.
— Пожалуй, мне хочется именно паштета с шампиньонами.
— Выпьешь что-нибудь? — спросил он, уже открыв для себя виски.
— Пожалуй, пару глотков шампанского, но не сейчас, а когда вернется Клара. Однако с удовольствием посмотрю, как ты выпьешь. На этот раз можешь не рассказывать о своих ощущениях, — я и так знаю, насколько противен вкус виски.
— По-моему, ты желаешь мне приятного аппетита? — высказал догадку Филипп. — Тост позволишь?
— Давай я буду тосты говорить, а ты выпивать. А то все навалилось на одного тебя, бедного.
— Предложение принимается, но только после моего вступительного слова. Я хочу выпить, Элен, за тебя…
Она с шутливой благосклонностью приняла его слова, но Джексон не дал ей вмешаться, намереваясь, видимо, внести ноту серьезности в их беседу.
— Да, я хочу выпить за тебя, за человека, неожиданно ворвавшегося в мою жизнь, за женщину, которая удивительно…
Элен заявила о своем участии в разговоре резко, со значением поднятой бровью, давая понять, что удивлять — ее призвание. Джексон снова отклонил ее уловку придать его словам шутливый смысл.
— Я понял, что ты занимаешь мои мысли еще со встречи на автобусной остановке. После нашей глупой размолвки в моем отеле, когда вдруг осознал, что теряю тебя, я места себе не находил. Но твое падение буквально повергло меня в ужас… Вот когда я окончательно убедился, как много ты для меня значишь.
Элен смотрела на него во все глаза. Она в последнее время только и ждала таких слов, и все же не ожидала их… То, прежнее состояние было попыткой поверить в собственную взбалмошную фантазию. И вдруг такое… Нет, Бог свидетель, этого она не ожидала.
Никаких следов того, что люди называют любовью, не было в жизни журналистки Элен Корнер. Привлекательная, умная, но инертная, она переживает, что представители сильного пола видят в ней не женщину, достойную любви, а унылую девицу, согнувшуюся под грузом вечных неприятностей. Элен далека от того, чтобы винить в своих неурядицах кого-то, кроме себя, она чувствует, что не живет, а плывет по течению, но не может переступить через свои принципы.И только встретив начинающего писателя Патрика Фрэнка, Элен понимает: лишь полюбив, можно обрести саму себя как личность, лишь любовь делает человека счастливым.
Жизнь чужеземной колдуньи Сольвейг рассыпалась в прах с приходом незнакомца, ищущего средство от своего проклятия. У нее не остается дома, у него — шанса на спасение. Так что же поможет им обоим? Только настоящее волшебство.
Яркие запоминающиеся образы, причудливые переплетения фантазий и реальности, необыкновенные характеры и ситуации, восхитительные панорамные описания природы — всё это вы найдёте в произведениях начинающей петербургской писательницы Анастасии Баталовой. В сборник вошли повесть и несколько рассказов. Юношеский романтизм сочетается в них с желанием глубокого понимания жизни и человеческой души. Для широкого круга читателей.«Тонкие струны» — честная и трогательная история двух близких подруг, которым пришлось пережить непростое испытание — любовный треугольник.
Ревущие двадцатые в туманном Сан-Франциско. Сухой закон, запреты ослаблены, а в городе появляется черная магия…Археолог Лоу Магнуссон заполучил желанную добычу: амулет джед, бесценный египетский артефакт, который можно продать за баснословную сумму одному из богачей Сан-Франциско. Однако когда красавчик швед встречается с чопорной дочерью своего заказчика, легкие деньги превращаются в чрезвычайно сложную проблему…Куратор Хэдли Бэкол, которую в силу проклятья сопровождают смертельно опасные духи, обязана сохранять спокойствие, чтобы сдерживать их и не позволять атаковать и крушить все вокруг.
Эти женщины пытались выстроить свою судьбу именно так, как представлялось им в дерзких и… прекрасных мечтах! Не жалея сил, а порой и жизни, стремились они во что бы то ни стало изменить предначертанное им от века, поспорить с волей небес, рискнуть — чтобы победить или… упасть во прах. Цели у них были разные: воинской славы искала Надежда Дурова, сияния царской власти Марина Мнишек, сказочной любви Ольга Жеребцова… Что еще двигало этими женщинами, как высоко удавалось им взлететь, как низко пасть, чего добиться — читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Клэр Гарденс красива, умна, энергична и… очень упряма. Узнав, что цветочный магазин, хозяйкой которого она является, через несколько месяцев намечено снести, а на его месте построить крупный торговый центр, Клэр решает бороться за свой бизнес. И даже когда Бен Стивенс, будущий владелец торгового центра, пообещал выплатить ей очень выгодную компенсацию, а потом, поддавшись красоте и обаянию молодой женщины, предложил ей руку и сердце, Клэр решительно заявила: «Нет!» Хотя и сама уже давно неравнодушна к Бену…
Беззаботный богач Тони Галини решает начать новую, трудовую жизнь. Вместе со своим давним другом и партнером по бизнесу Франческой д'Арси он организует курортный отель. Однако Франческе уже мало только дружеских отношений с Тони, она давно и, как ей кажется, безответно любит его…
Семилетняя Мод с первого взгляда страстно возненавидела Кайла, приемного сына своих родителей. С этой минуты все ее помыслы направлены на то, чтобы досадить ненавистному «братцу». В конце концов выросший Кайл уходит из семьи.Прошло шесть лет, и обстоятельства вынуждают Мод обратиться к Кайлу за помощью. Смирив гордыню, девушка направляется в его офис.И — о ужас! — при встрече с ним она испытывает совершенно необъяснимые чувства. Человек, ни в какой мере не отвечающий ее представлениям об идеале, вдруг оказывается единственным и неповторимым, предназначенным самой судьбой.Поистине, от ненависти до любви один шаг.
Семнадцатилетним подростком Дебора Вермонт влюбилась в своего дальнего родственника. Уверенная во взаимности их чувств, она неожиданно узнает, что он помолвлен с другой.Девушка убегает из дому и возвращается туда лишь спустя десять лет. Она считает, что к прошлому нет возврата, но в глубине души по-прежнему тоскует по своей первой любви.Что ждет ее в родовом гнезде?..
Полудетская влюбленность Дорри Пресли рухнула в один миг. Она случайно подслушала, как ее кумир, двадцатидвухлетний Данк Эшби-Кросс, жаловался собеседнику, что нескрываемой интерес к нему пятнадцатилетней девчушки ставит его в неловкое положение.Дороти и Дункану было суждено вновь встретиться лишь десять лет спустя. Догадайтесь, уважаемые читательницы: кто из них сделает первый шаг к примирению, к новым отношениям?
На званом обеде героине романа, Кристи Карлтон, приходится выслушать несправедливые обвинения от человека, с которым она едва знакома.Казалось бы, Кристи должна возненавидеть своего обидчика, но события принимают неожиданный оборот…