Опустошенный север - [73]

Он прекрасно знал, с кем имеет дело. Помнил её ещё молодухой, посмеивался со всеми, когда видел, как муж дразнил ее, раззадоривая на высказывания, а потом осаждал, подчинял, а она злилась, пыхтела, но замолкала. Покойному ныне Дану нравилось наблюдать, как она кипит, искрит, хорошеет, но подчиняется. А вот сынок уже не справился с матерью, об этом мужчина тоже слышал. Да и времена тогда наступили непростые, а бабе никак нельзя давать власть в руки. Сожрала парня, теперь вот за второго взялась, да на невестку наткнулась.

Градоначальнику всё знать нужно, а человеку всю жизнь прослужившему у него не сложно новости собирать, когда других обязанностей нет. Почётная старость, живи не хочу. Дети пристроены, внуки тоже, а то, что всю жизнь хотелось выбиться и стать самому хозяином… ну что же, значит, не дано было. Хотя, может это знак судьбы? Прибрать к рукам пылкую курочку, да топтать пока силы есть. Задорная она, не растеряла с годами злость, подучить заморским новинкам, да и наслаждаться жизнью.

Мысли мужчине понравились, на разницу в статусе он внимания не обращал, главное, чтобы сынок её не возражал, а он думается, только рад будет с глаз долой матушку сплавить. Ещё раз осмотрев старательно прислушивающуюся женщину и довольно цокнув языком, так и решил, будет ему забава усмирять кобылку. Сомнений, что справится, не было, а предвкушение даже глазки замаслило, и он уже подобрался, что бы ещё разик развернуть леди, как ему удобнее будет, но тут она словно решившись на что-то, заговорила.

— Э-э, — протянула она, поняв, что даже имени не знает.

— Велунд, — поняв её затруднения, подсказал мужчина. Она кивнула, принимая подсказку, но о себе смолчала.

— Видишь ли Велунд, слушание теперь будет завтра, и я хочу опять всё слышать.

— Ну что ж, сколько стоит побыть в этой комнате, ты знаешь красавица, — ухмыльнулся жеребец, вгоняя в краску вроде бы успокоившуюся леди. Пеньком и старичком его звать больше не хотелось даже в мыслях. Такие успокаиваются только в гробу, вечный бык осеменитель, кобель… Пришлось заставить себя угомониться, а то с ним рядом всё что-нибудь назло хочется сделать, ударить козлину хочется, но так, чтобы он не отступал, а повоевал с ней как давеча… Даже некультурно сплюнула на себя, на него, на разыгравшееся воображение.

— Я не против, но знаешь, что я заметила?

Велунд состроил насмешливое выражение и ожидал, чем удивит его голубушка.

— Заседали они долго, а никто угощений не принёс, даже водички не поставили. Опозорился твой глава.

— Тебе-то что за дело до угощений. К столу всех опосля пригласят.

Леди отмахнулась рукой.

— Покормить это одно, а лёгкую закусочку, напитки на выбор для важных людей совсем другое.

Мужчина придвинулся к ней, прижал своим телом к стене и, выдержав паузу, тихо спросил.

— Что ты хочешь?

— Хочу, чтобы молодая леди съела то, что я дам, — словно кидаясь в омут с головой, произнесла недавняя любовница.

Велунд молчал. Он огладил прижатую женщину рукой, бесцеремонно смял грудь, и рука его пошла выше, чтобы обхватить горло и слегка надавив, спросил.

— Невестку отравить хочешь? В доме градоначальника?

Ирма знала, что рискует, но ей необходим был сообщник. Необходим! Если он её выдаст, то будет скандал, но к этому она готова. Попытка, не есть действие. Она уже многое сделала невестке, но живёт ведь в её доме и будет жить! Если бы не время, Дикты вечно ждать не будут, Астрид может и передумать или ума ей кто вложит. Поэтому сейчас Ирма рисковала, но разумно, продумано. Она сидела, слушала и видела, что Лейф ей не союзник. Слишком много чувств у него к южанке. Он либо сам удавит её, либо будет любить до безумия, как свою стерву Илаю. Какому бы храму подношение сделать, что прекратился поганый ведьминский род!

Женщина смотрела в глаза сжимавшему её горло мужлану и не отводила взгляд.

— Ненавидишь, — с горечью отчего-то произнёс он, — жаль. Такая как ты не успокоишься. Очень жаль. Мне надо подумать.

Он отпустил её, но выходить из клетушки не собирался сам и не выпускал её. Мужчина действительно думал. Планы его менялись. Ирма Дан не отступится, а он если отказывается, то остаётся без интересной, насыщенной жизни с ней. Всё для него будет по-прежнему. Если соглашается, то появляется возможность длительно доить её и дать возможность внукам вырваться в новую прослойку общества. Сколько можно прислуживать из поколения в поколение. Это шанс для его рода. Если бы леди покушалась на главу или членов его семьи, то он бы сам удавил её, но в сложившейся ситуации можно было поторговаться и самому за всем проследить. А градоначальник…отбрехается.

— Говори, что задумала, — приказал он ей, и теперь видна была разница в его жёсткости обращения с ней ранее и сейчас. Это больше не любовная игра, теперь стало действительно страшно стоять рядом с ним. Не нужно было вообще подходить к нему, он, как и покойный муж, подавляет. И тут же слово «покойный» тянется в голове, не желая уходить, цепляется, манит.

— Купить пирожные в её лавке, а лучше у торгаша, на той же улице и вложить туда крысиный яд.

— Ты жестока, — и непонятно было, осуждал или обдумывал сам способ. — А если кто другой съест?