Опустошенный север - [72]

Пень трухлявый взбодрился и загребущими руками вмиг облапил всё ему интересное.

— Задница у тебя, как орех, — снова нагнувшись к ушку зашептал, — ух отшлёпаю, — а лапищи уже грудь мнут, залезши под верхнюю одежду. У леди Дан только краска по лицу разливалась, то белая, то красная, то пятнами, когда ей наглец в ухо, обжигая дыханием, про груди её говорить начал. — Здесь я лаской обойдусь, губы у меня толстые, мясистые, я тебя ими как телёнок мамку, обихожу, — леди сглотнула, не от сладости или от возбуждения, просто до этого она забыла и как дышать, и как глотать, а тут вспомнила, да ещё взгляд её опустился посмотреть на губы, про которые речь пошла, а противный мужик всё распаляется и уже её к себе на колени тянет. Тут она не выдержала, со злостью руками оттолкнула, снова зашипела, а он знай, посмеивается, а потом вдруг строго смотрит и спрашивает.

— Ты давай говори, чего тут вынюхиваешь! — и держит крепко, никуда не деться. Тут и накрыло леди от всего пережитого и со слезами на глазах, она и выложила, что на слушание ей ужас как надо попасть.

— Просто попасть? Любопытно, что ли? — потом внимательнее посмотрел, и сам себе пояснил, — не-е-ет, ты баба не простая. Навредить, кому из ярлов хочешь? Так там всё молодёжь, хотя…. - дед замолчал и задумался. — Дорого тебе станет моя услуга, но увидишь и услышишь всё.

— Сколько? — сразу почувствовав себя уверенней и вспомнив, зачем пришла, воодушевилась леди.

О сумме договорились быстро, на намёки, что ещё кое-чем должна будет она оплатить услугу, она делала вид, что не понимает. На следующий день, пока ещё невестка с сыном собирались на слушание, она спешила на встречу с ушлым нахалом, чтоб ему, развратнику, сто раз пусто было. Пока не отдала деньги, он даже разговаривать с ней не стал. А она не сразу его узнала. Приоделся, видно стало, что не веником в доме метёт. Может из бывших вояк, бывает, воспитателей растящих детей, в доме оставляют век доживать, но ей главное, чтобы он слово сдержал. Завёл он её по чёрной лестнице почти на чердак, попетлял среди нежилых комнат и провёл по узенькому коридору, где сам пробирался бочком в какую-то комнатушку.

— Дверцу эту мы закроем, а вот здесь, аккуратненько приоткроем.

Женщина ахнула, она находилась на верхотуре приличной по размеру залы. «Наверное, здесь по-новой моде балы устраивают», с завистью подумала гостья, а сейчас прислуга суетилась расставляя скамьи, столы. Она оглянулась.

— Будет ли слышно отсюда, что там говорят? — и тут же отчётливо услышала, как внизу старший слуга распекает лентяев.

— Ну, довольна? — с лукавством улыбаясь, спросил провожатый, всё это время осматривающий гостью со спины. Оценил, как она прогнулась, пытаясь высунуться подальше, как отклячила зад. Его всё устроило.

— Ещё подождать придётся, — неловко себя ощущая, отрываясь от подсматривания, заметила женщина. Провожатый лишь улыбнулся, развернул её спиной к себе, положил руки её на поручни, за которые держались уборщики, когда выглядывали из дверцы, чтобы позаботиться о картине и начал задирать юбку. Если поначалу леди растерялась, то сообразив в чём дело, начала пытаться развернуться, лягнуть или кусить напарника, но всё это делала она тихо, помня, где находится. Их возня больше распаляла, чем охлаждала, обоих. Леди Дан растрепалась, раскраснелась и норовила в отместку расцарапать лицо наглецу, но тот только усилил нажим и раз уж она исхитрилась развернуться, сделал попытку добраться до груди.

— Мерзавец, развратник, — выплёвывала она ему, пытаясь посильнее достать коленом, но тут он оставил её одежду в покое и резко опустив руки на ягодицы притянул к себе и прижав к стене, чтобы не изгибалась принялся яростно целовать. Напор, желание мерзавца были столь сильны, а сопротивляться уже не оставалось сил, да и когда ещё втихушку, не в ущерб репутации можно будет вкусить плотской радости. Жертва распалилась и превратилась в жаждущую вроде бы отмщения хищницу. Уж она покажет этому пню, что он никчёмный, не способный удовлетворить женщину мужчина. Теперь уже она притянула его за зад к себе, чтобы сквозь ворох тканей почувствовать, что он ей там предлагает, стоит ли связываться или лучше обсмеять. А толстые губы уже действовали, даря обещанные ласки, руки уверено отодвигали лишние тряпки и помогли добраться женским ручкам до своего дружка, направить наиприятственное движение. И снова мужские грабли занялись приятным ощупыванием, прижиманием. Вскоре в нетерпении он её обратно развернул, дал возможность опереться и занялся тем, на что нацелен был с самого начала. Женщина была упругая, крепкая, налитая, хотелось протянуть руки и мять ей груди, но сверкающая белизной попа манила, и он подарил ей своё внимание не забывая вколачиваться. Они чуть не прозевали начало слушания. Оба жадничали, старались урвать сладкого безумства от случайной встречи. Позволили себе многое, может, мужчине и не впервой было «многое», но Ирме неистовство оказалось в новинку, зад её был затискан, горел от детских и поначалу обидных ударов. Платье он заставил расстегнуть до пояса и выставить груди напоказ, и губы у него действительно оказались тёплыми, мягкими и сладкими. В какой-то момент ей стало очень жаль, что она больше его не увидит, не повторит бесстыдство, но мысли о будущем никуда не делись и когда, наконец, слушание началось, она сосредоточилась и слушала. Мужчина ей не мешал. Облокотившись на противоположную стену, он оглядывал её оценивающе и прислушивался к происходящему.