Опрометчивость - [29]

ГЛАВА 3

Нью-Йорк

Раймунда Ортиз сидела развалясь на середине очень большой кровати, одетая в девственно-белый хлопковый халат, и переключала с помощью дистанционного управления телевизионные каналы. В то же самое время она одним ухом прислушивалась к тому, о чем Фитц говорит по телефону. Он был всегда на телефоне и всегда говорил о деле. Она могла поклясться, что телефон прирос к его руке, за исключением тех случаев, конечно, когда он занимался с ней любовью. Быстрый взгляд на ее белый халат из самого лучшего швейцарского хлопка, расшитого, как у девочек, цветами и присборенный на шее по кайме, подтверждал, что она – сама невинность; ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она была своего рода проституткой в тонком атласе. Нет, она хотела, чтобы Фитц понял: что бы ни происходило между ними в постели, она – леди, такая леди, которая могла украсить его общество за любым столом, сделать его дом достойным встреч с лучшими людьми. Леди, подходящая для того, чтобы стать его женой. И это была истинная правда. Ведь она – хорошо воспитанная бразильская девушка из хорошей семьи, вышедшая замуж в восемнадцать лет, овдовевшая в двадцать восемь и в тридцать два ищущая второго и надежного мужа. А кто мог быть надежнее Фитца МакБейна?

Она испытующе взглянула на него через комнату. Фитц, голый, но с обернутым вокруг бедер полотенцем, прислонился с небрежностью к столу, телефонная трубка подпирала его подбородок. Его темные волосы были все еще влажными после душа, небольшой ручеек воды тонкой струйкой сочился по мускулистой спине. Раймунда подумала о том, как ей хочется слизнуть каждую из этих капель с его кожи… Только бы он отделался, наконец, от этого проклятого телефона! Сгорая от желания, она переменила канал, остановившись на телевизионной игре, уменьшила звук и прислушалась к словам Фитца.

– Осторожнее надо действовать, Морган, – говорил он. – Это единственный способ. И не касайся этих либерийских танкеров – они потеряли два за последние шесть месяцев.

Он разговаривал с сыном. Морган, конечно, очень симпатичный молодой человек… Может быть, если дела с Фитцем пойдут не слишком хорошо, она попытается с сыном вместо отца?.. Нет, в ее тридцать два все-таки лучше с отцом, в конце концов, сила на его стороне.

Раймунда снова плотоядно оглядела спину Фитца. Капли воды все еще стекали тонкой струйкой из-под полотенца. Сколько же можно ждать, да еще в таком халате?.. Ведь он уже давно вернулся из Гамбурга. Он пошел прямо в душ после краткого приветствия, а теперь вот дозванивается по телефону до Моргана. Он даже не обратил никакого внимания на халат. Ей показалось это подозрительным. Может быть, халат слишком закрытый? Она расстегнула пуговицы на лифе и позволила ткани немного опуститься, выставляя ее полную и очень приятную грудь в выгодном свете. Оливковая кожа у нее бесподобно гладкая, и она с наслаждением пробежала пальцами вокруг соска, задрожав от ответного импульса своего собственного тела.

Подлинная проблема заключалась в том, чтобы понять, как вести себя с Фитцем? Временами трудно было, когда он добивался близости с нею, вспоминать, что в таких случаях говорят леди. И до сих пор она не была уверена, понял ли мужчина с таким происхождением, как у пего, что даже леди любят отдаваться мужчине. Здесь для нее заключалось противоречие, и ей тяжело было играть двойную роль.

– Фитц, – нетерпеливо позвала она. – Ты мне нужен. Он повернул голову и улыбнулся.

Трудность, конечно, в том, что она действительно зависела от него, ей нравилось его крупное, худощавое мускулистое тело, закалившееся за те годы, что он был занят на промыслах в отдаленных землях Техаса. Ей нравились его густые коричнево-черные волосы и его лицо со странно выступающими скулами и глубоко посаженными синими глазами. Но еще больше она зависела от власти его денег. Когда она думала о его богатстве, то окончательно теряла голову. Когда вы находились с Фитцем МакБейном, то чувствовали, что мир – ваш и что богатые устанавливают всюду свои собственные правила. Власть так возбуждала!

Раймунда опять запахнула белый халат, поддразнивая его и позируя на фоне подушек, как она хотела его…

– Фитц, – утомленно позвала она опять, – иди же сюда, я хочу тебя. – Но он помахал в раздражении рукой и продолжал разговор.

– Проклятье! – Раймунда снова села и стала в бешенстве переключать каналы.

– Подожди! – Фитц отбросил трубку телефона и шагнул к кровати. – Поставь обратно на новости, канал – два.

– Канал – два! Проклятье! Я жду, жду тебя… Фитц схватил дистанционное управление и нажал кнопку. В новостях второго канала показывали фотографии Дженни Хавен, а потом действие перенеслось в контору следователя в Лос-Анджелесе. Проклятье! Раймунда убавила звук.

«…вскрытие показало, – говорил репортер, – что, несмотря на то, что имелось определенное количество алкоголя в ее крови, Дженни не была пьяна, и, несмотря на то, что имелось также некоторое количество барбитуратов, оно едва ли было достаточным, чтобы вызвать паралич сердца, хотя всегда остается опасность необычной реакции на алкоголь. Возможно, Дженни просто не могла заснуть и отправилась на прогулку к океану, чтобы подышать свежим воздухом? Но почему в вечернем платье? Она встречалась с любовником? Но ни один не откликнулся. В суде установили, что она была хорошим, опытным водителем, а ночь была ясной, без внезапно появляющихся с океана туманов. Итак, трагическая ли это случайность, которая унесла от нас Дженни Хавен? Или это последнее, заранее обдуманное действие женщины, опечаленной надвигающейся старостью, разлученной с тремя дочерьми, которых она едва знала, женщины, не способной мужественно посмотреть в одиночестве в лицо жизни?» Репортер жестом показал на здание суда у себя за спиной. «Нынешним утром следователь не пришел к определенному заключению, и решение относительно смерти Дженни Хавен остается открытым».