Опрокинутый горизонт - [59]

Джош, Люк и Касуко долго пихались, стараясь занять место в заднем ряду. Хоуп, догадываясь об их намерении при первой же возможности смыться, уселась у самой кафедры, с которой читал проповедь брат Себастьян, замещавший кюре, свалившегося с гриппом.

Когда он возвестил, что святой отец прикован к постели жестокой горячкой, Хоуп закусила губу, чтобы не рассмеяться.

Последовали песнопения, присутствующих призвали сплотиться для совместной молитвы, после чего брат Себастьян напомнил собравшимся об их обязанностях «во имя Отца, Сына и Святого Духа». Затем речь зашла о воскрешении и грехах, требующих покаяния.

В разгар вдохновенной тирады брата Себастьяна – чтобы посеять чувство вины в душах изрядного количества людей, ему требовались объемистые легкие, – Хоуп подняла руку, показав, что хочет задать вопрос.

Брат Себастьян изумился: впервые кто-то из добрых христиан осмеливался перебить его во время мессы.

– Да, сестра моя? – молвил он, преисполненный снисхождения.

– Брат мой, простите, что прервала вас, но если вы и вправду поддерживаете связь с Отцом нашим на небесах, то, может быть, предложите Ему снова спуститься к нам и исправить грандиозный бардак, который Он нам оставил? Вот уже два тысячелетия Он живет себе припеваючи, хотя дело Его было далеко до завершения, когда Он ушел на покой. Тут и войны, и голод, и природные катаклизмы, и опасные сумасшедшие, – поверьте, среди верующих их легион. Мило, конечно, клеймить нас и осуждать за грехи, но честнее было бы заглянуть в суть дела. Бог добр? Бог справедлив? Настолько добр и справедлив, что половина Его учеников убивают друг друга во имя Его? Не спросите ли у вашего Отца небесного, откуда у детей или у девушек моего возраста берется опухоль мозга? Слишком просто твердить, что у Него свои резоны и что нам, убогим, их не понять. Это не важно, говорите? Нет, важно, и даже очень! – Хоуп все сильнее распалялась. – Какие оправдания есть у смерти, когда человек не успел пожить? Ваши боги пьянствуют у себя на Олимпе, утоляя жажду нашей кровью. Так что передайте от меня нашему небесному Отцу, что я поверю в Него тогда, когда Он поверит в меня. Аминь!

Отец Себастьян лишился дара речи, его паства тоже. В глубине церкви раздались робкие аплодисменты: Касуко хлопала в ладоши под укоризненным взглядом Люка. Хоуп встала со скамьи и вышла с гордо поднятой головой.

– Ну и задала ты им жару! – воскликнул Джош, распахивая перед ней дверцу «Камаро».

– Я вела себя как дура, но все равно, мне так хорошо! Теперь нам с Бартом обязательно нужна пицца, он изголодался по углеводам.

14

Сеансы в Центре проводились каждый вечер. Люк и Джош замечали, что Хоуп раз от разу становится хуже. Теперь ни одного дня не обходилось без головных болей и головокружения, поле зрения быстро сужалось.

В начале ноября, измученная болями, она согласилась принимать прописанные Бергером медикаменты. В том же месяце она дважды ненадолго ложилась в больницу, откуда выходила совсем обессиленной.

Днем, до поездки в Центр, она по большей части спала.

Джош забросил занятия в университете, чтобы быть рядом с ней. Он ложился наискосок кровати и держал Хоуп за руку.

Когда ей становилось немного лучше, она шла в гостиную, садилась у окна и включала компьютер Джоша, чтобы проверить, сколько набралось денег. Не хватало еще тридцати тысяч, из чего Хоуп заключала, учитывая, сколько, по ее мнению, она еще могла протянуть, что криогенизация ей не светит.

Она уже была готова окончательно закрыть свою страницу на сайте, но сначала попросила Джоша поместить там последнее послание и продиктовала его:

Дорогие незнакомые друзья,

спасибо за ваши многочисленные послания с пожеланиями успеха, за теплые слова, осветившие мои дни. Ваша щедрость так трогательна! Вы невероятно добры, мне бы так хотелось со всеми вами познакомиться! Получается, если бы не приближающаяся смерть, я бы даже не знала о вашем существовании. Вот доказательство, что во всем можно найти что-то хорошее даже в самые отвратительные моменты.

Скоро я уже не смогу сообщать вам новости о Барте, как привыкла делать за последние недели. Вот уже несколько дней он не дает мне пользоваться левой рукой и левой ногой.

У меня осталась только правая сторона, но Джош утверждает, что справа мой профиль всегда был лучше. Джош тоже не всегда ясно мыслит, но он любезно согласился напечатать за меня это письмо, так что я не могу на него сердиться.

Нашей цели мы еще не достигли, но, как говорит мой онколог, никогда нельзя отчаиваться. Даже если это – огромная онкологическая ложь.

Я могла бы обрушить на вас кучу банальностей насчет важности каждого мгновения жизни, но лучше я вас от этого избавлю. Единственная истина состоит в том, что человек чувствует себя живым, пока сохраняет способность восхищаться. Со мной это происходит каждый раз, когда я смотрю правым глазом на Джоша. Раньше я восхищалась обоими глазами, но, уверяю вас, достаточно и одного.

Вчера мы рассматривали фотографии, сделанные с момента нашего знакомства. Мы перебирали их в обратном порядке, возвращаясь назад, во времена беззаботности. Всегда можно решить, как противостоять жестоким ударам: цинично, со злостью, смиренно. Мы выбрали юмор.