Опоздавшие - [86]
Осворт расположился на полу и, используя пассажирское сиденье как стол, правил текст в макете рекламы. Вообще-то это был даже не макет, а большой блокнот, где на листе тонкой бумаги художник изобразил девушку перед зеркалом, в котором ее отражение сияло, точно солнце.
– Какое слово для цвета лица точнее – «лучащийся» или «яркий»? – спросил Осворт.
Винсент уже усвоил: со своим мнением лучше не лезть. Считалось, что администраторы, а уж младшие и подавно, мало что смыслят в творческом процессе создания рекламы.
– А сам ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Винсент, хотя, на его взгляд, слово «лучащийся» полнее передавало эффект от пользования кремом, в состав которого входил новомодный ингредиент радий. Но, может, это слишком в лоб? По непонятным причинам авторы рекламных текстов часто предпочитали иносказания.
– Радий стимулирует жизнеспособность клеток и способствует циркуляции крови, от чего кожа приобретает блеск, – сказал Осворт. – Пожалуй, возьмем «блестящий».
– В точку! – согласился Винсент, сбавляя скорость перед будкой приема платы. Он доверял решениям Осворта, уже получившего золотую статуэтку за рекламу сельтерской с бромом. Винсент приготовил мелочь, но, увидев новый пятицентовик с Джефферсоном, заменил его на старый с буйволом и лишь тогда отдал плату кассиру.
Осворт закончил правку и уселся на пассажирское сиденье.
– Закурим? – Он достал целлофановую пачку «Олд Голд».
Винсент предпочитал «Лаки Страйк», клиента «Янга и Рубикама», но теперь ему приходилось демонстрировать лояльность клиентам нового хозяина. Приняв угощение, он вынул из приборной доски зажигалку и поднес ее красный глазок к сигарете Осворта, а затем прикурил сам. Потом вставил металлический цилиндр обратно в гнездышко и, притопив его до щелчка, выдвинул прямоугольную пепельницу. Винсент смутился, увидев, что пепельница полна старых окурков, половина из которых со следами губной помады.
– Кто она? – спросил Осворт, пуская дымные кольца в ветровое стекло.
– Никто.
Осворт улыбнулся:
– Я-то думал, машина предназначена только для деловых поездок.
– Это наш клиент.
– Случайно, не Леота? – Осворт говорил о пышногрудой секретарше маникюрной фирмы «Кутекс», в них обоих пробуждавшей фантазии.
– Нет. – Винсент предполагал, что он не в ее вкусе.
Осворт стряхнул пепел, Винсент покосился на его завидно мускулистую руку. Осворт уже был женат и стал отцом. Он женился на Фанни, дочери дантиста, одной из двойняшек посимпатичнее. Чета Хейден с сыновьями-близнецами жила в Бруклине. А что с ним-то, Винсентом? Ему скоро тридцать, но мысль о собственной семье пугала до холодного пота.
Что же с ним не так? Был только один способ исправить настроение.
– Там под сиденьем бутылка, – сказал Винсент. – Плесни-ка нам по чуть-чуть.
49
Брайди
Бихмор, Ирландия, и Веллингтон, Коннектикут
Август, 1955
В тот день, когда Брайди Моллой-Флинн тихо скончалась во сне (это произошло, едва Дэнис и Алиша вышли из комнаты, разве могла она покинуть своих любимых, пока держала их за руки?), за океанской ширью, в четырех тысячах восьмистах километрах от старой семейной фермы в Бихморе, разразилась страшная гроза. Ливень вызвал невиданное в истории штата Коннектикут наводнение. Падали вековые дубы, по улицам плыли машины, спасатели на лодках и вертолетах снимали людей с крыш и деревьев. Веллингтонское озеро вышло из берегов и вынесло «универсал», затонувший в 1908 году. Холлингвуд не пострадал, а вот особняк Портеров на Вайн-стрит лишился половины террасы, что было весьма некстати, поскольку после смерти матери Эдмунда опустевший дом выставили на продажу.
50
Винсент
Верхний Ист-Сайд, Манхэттен
Август, 1955
В доме с консьержем на правильной стороне Парк-авеню Винсент склонился над фарфоровым корытцем в так называемой нянькиной ванной. Няньки-то не имелось. Мать вот не представляла, как без нее обойтись, но сейчас времена изменились. Жена Дороти ловила каждое слово Бенджамина Спока, советовавшего родителям доверять собственному чутью, не прибегая к наемным услугам. Винсент своему чутью не доверял. Он доверял отчетам по исследованиям.
Нынче Дороти, несмотря на проливной дождь, ушла на заседание своей женской ассоциации. Домработница Би взяла отпуск и уехала к родственникам в Кентукки.
Утром звонила мать, сказала, их затопило. Небывалая гроза, не дай бог, дерево упадет на дом. Винсент пожалел, что еще не изобрели устройство, позволяющее находиться в двух местах одновременно.
– Остались мы с тобой вдвоем, детка, – сказал он.
Рут, пока что единственное дитя, радостно залопотала.
Второй ребенок уже был на подходе, и для него выбирали имя: либо Абигайль (в честь бабушки Дороти), либо Бенджамин (в честь деда Винсента). Сберечь хотим мы имена любимых. Из какого это стихотворения? Или это рекламный слоган? Теперь все поэты работали в рекламе и богемой становились только после пяти вечера. Иногда казалось, что полученное классическое образование в его профессии излишне. Но закваска Троубриджа клиентов впечатляла. И потом, иначе он бы не встретился с Освортом, который свел его с нынешним боссом и будущей женой.
У него есть всё, о чем может мечтать человек. Прекрасная квартира. Неподалеку в гараже стоит «шевроле-импала». Красавица жена из массачусетского рода Стербридж гораздо моложе его (ему сорок шесть, ей двадцать семь). Мать, поначалу тревожившаяся из-за разницы в возрасте, души не чает в невестке. Прелестный ребенок, скоро родится второй.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Однажды в начале лета на рыболовную базу, расположенную на Ладоге, приехали трое мужчин. Попали они сюда, казалось, случайно, но вероятно, по определенному умыслу Провидения. Один – профессор истории, средних лет; второй – телеведущий, звезда эфиров, за тридцать; третий – пожилой, очень образованный человек, непонятной профессии. Мужчины не только ловят рыбу, а еще и активно беседуют, обсуждая то, что происходит в их жизни, в их стране. И еще они переживают различные и малопонятные события. То одному снится странный сон – волчица с волчонком; то на дороге постоянно встречаются умершие животные… Кроме того, они ходят смотреть на петроглифы – поднимаются в гору и изучают рисунок на скале, оставленный там древними скандинавами…
Роман «Год, год, год…» (в оригинале «Где ты был, человек божий?») был выпущен «Молодой гвардией» и получил много добрых отзывов читателей и прессы. В центре романа — образ врача, сорок лет проработавшего в маленькой сельской больнице, человека редкой душевной красоты, целиком отдавшего свою жизнь людям.
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.
Однажды утром мать Деминя Гуо, нелегальная китайская иммигрантка, идет на работу в маникюрный салон и не возвращается. Деминь потерян и зол, и не понимает, как мама могла бросить его. Даже спустя много лет, когда он вырастет и станет Дэниэлом Уилкинсоном, он не сможет перестать думать о матери. И продолжит задаваться вопросом, кто он на самом деле и как ему жить. Роман о взрослении, зове крови, блуждании по миру, где каждый предоставлен сам себе, о дружбе, доверии и потребности быть любимым. Лиза Ко рассуждает о вечных беглецах, которые переходят с места на место в поисках дома, где захочется остаться. Рассказанная с двух точек зрения — сына и матери — история неидеального детства, которое играет определяющую роль в судьбе человека. Роман — финалист Национальной книжной премии, победитель PEN/Bellwether Prize и обладатель премии Барбары Кингсолвер. На русском языке публикуется впервые.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.