Опоздавшие - [63]

* * *

Каждое утро Нетти давала ему судок, в который укладывала сэндвичи (вяленое мясо на толстых ломтях хлеба) и овсяное печенье. Когда мисс Нельсон объявляла обед, класс наполняло шуршание оберточной бумаги, а он доставал свой судок. Но ничего не ел. Весь провиант он тотчас отдавал соседу по парте, которого звали Мэрион. Он-то всегда думал, это женское имя, но оказалось, нет. Мэрион кивком его благодарил и прятал подношение от всевидящих глаз мисс Нельсон, которая иногда останавливалась возле их парты и, глянув на пустой судок Винсента, говорила: «Свет не видел такого быстрого едока!» Шутливая похвала была приятна, но он мысленно заклинал воспитательницу поскорее отойти, дабы урчание в животе не выдало его секрет.

Он твердо решил в детсаду не пить и не есть. Если в него ничего не входит, то и выходить нечему.

Он не хотел посещать нужник. В свой первый день он туда наведался в сопровождении девочки из старшей группы, которой велели ознакомить его с местоположением сего заведения. Хибарка приютилась в рощице на задах детсада. Под ногами скрипел снег, с каждым шагом усиливалось зловоние.

– Для девочек с этой стороны, а для мальчиков с той, – объяснила провожатая и, выпустив его руку, скрылась во мраке женской половины. Он приблизился к темному бездверному проему. Вонь стояла одуряющая. Во дворе, где жили Макналти, был уличный сортир, но он им никогда не пользовался. В доме имелся ватерклозет: деревянный рундук с откидной крышкой и устройство с медной цепочкой, которое выпускало водяную струйку, смывавшую следы твоего пребывания.

Стараясь не дышать, он ступил в темноту. На стенном крючке висел ежегодник. Из опыта он знал, что страницы с глянцевыми картинками мягче.

По дороге сюда он вроде бы чувствовал какие-то позывы, но все как отрезало, когда он заглянул в темную блестящую пропасть под дырой в полу. Он отшатнулся, увидев, как там что-то шевелится.

– Ну долго еще? – С улицы донесся голос его провожатой. Он рванулся к этому голосу и, споткнувшись о порог, выскочил из тьмы на яркий свет, резанувший глаза.

После обеда выстраивалась очередь к ведру с талой водой из снега, набранного утром. Каждый окунал ковшик с блестящей ручкой в ведро и затем аккуратно подносил ко рту. Он же только делал вид, будто пьет.

* * *

Вернувшись из школы, он пулей летел в нижний туалет (который Нетти считала своим), потом отдавал пустой судок и неизменно радовал кухарку просьбой чего-нибудь поесть. «Маленький, а прожорлив, как мешок!» – восхищалась Нетти. Усевшись за круглый стол, в тепле кухни он приступал к своему запоздалому обеду; Бидди тотчас бросала все дела, занимала плетеный стул напротив него и, глядя, как он ест, одобрительно причмокивала, уговаривая не спешить, не набивать полный рот.

* * *

Родителей он видел только вечером, когда, умытый и переодетый, выходил к ужину.

* * *

Поначалу Оскар возил его в школу и обратно в санях, называвшихся «возок». Было здорово укрыться меховой полостью и, прижавшись к Бидди, смотреть на проплывающие дома и деревья. Ему разрешалось звонить в колокольчик, упреждавший об их приближении встречные повозки и пешеходов. Снегу навалило столько, что машины больше не ездили. Автомобиль Холлингвортов в сарае был поставлен на прикол до весны.

Весна пришла, однако на машине его не возили. Ему сказали, что в школу он будет ходить пешком в сопровождении десятилетних двойняшек Фанни и Фло. Девочки и одевались одинаково, и темные волосы заплетали в одинаковые толстые косы с большими бантами. Кроме него, никто не мог различить близняшек Гловер. Они отличались только россыпью веснушек на носах.

– Доктор говорит, ходьба полезна для твоей спины, – сказала Брайди, собирая его в школу. Она завязала шнурки на его высоких ботинках и застегнула уши шапки. – Если кто-нибудь предложит тебя подвезти, не соглашайся.

Ясное дело, ее напугала недавняя авария, на которую сбежался весь город. На повороте опрокинулась машина, никто не пострадал. Бидди вечно тревожилась по пустякам.

По утрам он встречался с двойняшками у «Камня мертвой птицы» в рощице, подступавшей к задам его дома. По дороге в школу самым волнующим моментом был переход через железнодорожные пути. Случалось, они пережидали, пока проедет поезд. Завидев паровоз, девочки бросали портфели, зажмуривались и затыкали уши, а вот он во все глаза смотрел на изрыгающее дым ревущее чудище.

Бывало, делали остановку у моста, и сестры, спустившись к ручью, пили воду, сложив ладони ковшиками. Иногда заходили на кладбище, и девочки учили его читать, водя рукавичкой по надгробным надписям. Возле кладбищенской ограды было надгробие мальчика, родившегося в один день с ним – 23 января 1909 года. Когда Фанни указала на это совпадение, он отошел от могилы подальше.

На обратной дороге они подчас задерживались у старых разломанных саней, валявшихся в рощице. Воображение превращало сани в крытый фургон, в котором они отправлялись на поиски золота. Ковырянье в земле означало промывку породы. Близняшки в этом знали толк. Дядя сестричек побывал в Монтане, откуда вернулся с золотым самородком, который их отец использовал как пресс-папье. Девочкам он тоже привез подарок – диковинный карандаш, наполовину стеклянный; наклонишь его в одну сторону, и в нем мул взбирается на гору золота, наклонишь в другую – мул спускается.