Опоздавшие - [24]

В доме Нетти отвечала за стирку, закупку провизии и сбор огородного урожая для созданных миссис Симпсон блюд, которыми вместе со всем семейством угощалась за обеденным столом. Но если Холлингворты принимали гостей, она только исполняла обязанности официантки, а ела с поварихой в кухне.

Со дня подписания «Прокламации» минуло тридцать с лишним лет, но тетя Герта не привыкла сидеть за одним столом с чернокожей. Поначалу она демонстративно не замечала Нетти и ничего не принимала из ее рук. А потом, сославшись на недомогание, вообще не вышла к ужину – мол, откушает в своей комнате. Не станет ли это правилом, что тетушка участвует лишь в трапезах с гостями? – подумала Сара.

Однако отец, прочитав молитву, отложил салфетку и пошел разговаривать с Гертой. Когда он вернулся, Нетти еще не притронулась к еде; она взяла свою тарелку и сказала, что совсем не прочь питаться в кухне.

– Сядь! – рявкнул отец, словно был сердит на нее, но Сара понимала, что это не так. У всех сжалось сердце, когда они увидели слезы Нетти, капавшие в ее тарелку. – Пожалуйста, извини за всё это.

Позже Сара, переживая за Нетти, отвела ее в сторонку и тоже попыталась извиниться за поведение тетки, но девушка приложила палец к губам. Видимо, опасалась, что Герта их услышит.

– Мне это безразлично, – сказала она. – И ты не обращай внимания.

Постепенно тетя Герта изменила отношение к Нетти, но вовсе не потому, что та пыталась ей понравиться. Напротив, Нетти делала свою обычную работу и воспринимала Герту как громоздкую мебель, которую не сдвинешь и надо просто обойти. Через какое-то время тетушка начала с ней разговаривать и даже общалась за столом, прося передать солонку или блюдечко с маслом.

В разговоре с детьми отец, удостоверившись, что тетушка и Нетти его не слышат, похвалил Герту. Человеку, сказал он, трудно отказаться от того, что сорок три года он считал правильным.

Но в одном Герта, вопреки надеждам отца, осталась непоколебима – она была ярой приверженкой трезвенности. Веря в полезность зеленого чая, тетушка пила его ведрами и безуспешно пыталась привить эту привычку остальным членам семейства.

Вскоре после приезда тетя Герта пошла в церковь, и кто-то из прихожан предложил ей вступить в местное отделение «Общества трезвости христианок». После этого со стола Холлингвортов исчез портвейн, что, в общем-то, никого, кроме отца, не тяготило, да и это, наверное, сказано слишком сильно, поскольку он никогда не выпивал больше стаканчика-другого. Однако Сара видела, что отец скрывает раздражение. Исключение делалось лишь для званых ужинов, но тетя Герта, опустив долу скорбный взгляд, неизменно отказывалась от предложенного ей бокала.

* * *

В доме Герта провела четыре года; она не пыталась заменить детям мать, но стала частью их жизни, что Сара смогла оценить лишь гораздо позже.

Момент наибольшей доверительности в отношениях с тетушкой возник вскоре после ее приезда. В тот весенний день Сару отпустили с уроков, потому что у нее разболелся живот. Она перешла через мост, и тут появилось странное ощущение – как будто в панталоны залетела муха. Нырнув в кусты, Сара задрала юбку, чтоб отыскать причину беспокойства, и с ужасом увидела струйку крови на внутренней стороне ляжки. Листьями с куста отерла кровь. И решила, что умирает. Бедный отец, он потерял сына, потом жену и новорожденного ребенка, а теперь вот лишится еще и старшей дочери, в которой не чает души. Как ему такое пережить? Весь остаток пути Сара приволакивала ногу, но не потому что та отказала, просто на ней было сосредоточено всё внимание – не кровоточит ли снова? Сара содрогнулась, представив кровавые следы на белой ажурной юбке. К дому она подошла с черного хода и, ковыляя вдоль ограды, на веранде увидела тетю Герту, которая, сидя за плетеным столом, копалась в сумке для рукоделия.

Заметив Сару, тетушка вскочила и встревоженно спросила:

– Что случилось?

Видимо, юбка погибла безвозвратно. Сара опустила взгляд и облегченно выдохнула, увидев, что одежда ее в порядке. А вот язык не слушался. Да она и не знала, что сказать. Сара заплакала, и тогда тетя Герта, забрав портфель из ее безвольной руки, усадила ее рядом с собой на плетеный диванчик. Она гладила Сару по головке, как делала мама, и приговаривала:

– Ну-ну-ну… ничего страшного…

Сара зарыдала, ибо хуже быть не могло. Наконец она выдавила:

– Там идет кровь…

– Бедный мой ребенок!

Не дав договорить, тетя Герта зашептала ей на ухо, и под потоком утешительных слов – «в порядке вещей… здоровый организм… становишься девушкой» – Сара успокоилась, однако и смутилась. Потом она пришла в себя настолько, что смогла войти в дом, где поздоровалась с миссис Симпсон, к ужину чистившей картофель, и следом за тетушкой одолеть два лестничных марша до ее комнаты. Из битком набитого, а потому неподатливого нижнего ящика комода тетя Герта достала коробку с вязаными салфетками и английскими булавками.

Вечером Сара заволновалась, увидев покраснение на ляжке (ох уж эти листья сумаха!), но тетушка протерла ожог каламиновым лосьоном и сделала компресс из крестовника. Недомогание продлилось несколько дней, однако Герта, слава богу, никому и словом не обмолвилась о своем участии.