Опороченная Лукреция - [3]

– Ты вышиваешь, а в любой момент может появиться мой брат.

Санча состроила недовольную гримасу; она села в кресло с высокой спинкой, а ее служанки пододвинули стулья и устроились возле ее ног. Служанки Лукреции притихли, надеясь, что их не прогонят из комнаты; Санча любила поговорить о пикантных подробностях из жизни знатных особ, и, если бы Лукреция забыла отослать прислугу – а в последнее время она часто бывала рассеянной, – они могли бы узнать какие-нибудь интересные новости.

– Ох уж мне этот Гоффредо! – вздохнула Санча. – Только не суди меня слишком строго, моя дорогая сестра. Я люблю твоего брата, но для таких женщин, как я, супруг должен быть чем-то большим, чем просто прелестным мальчиком.

– Мой брат счастлив быть твоим супругом, – пробормотала Лукреция.

– Но он так молод! Во всяком случае – для меня.

– Ему уже шестнадцать лет.

– А мне двадцать один год, и для меня он все еще ребенок. Ты же знаешь, мы до сих пор не вступили в супружеские отношения…

Голос Санчи звучал негромко, но отчетливо. Она помнила о присутствии служанок. Ей хотелось, чтобы ее услышали – весь Рим должен был узнать новость о том, что ее брак не был полноценным браком. Правда, к несчастью для Санчи, свершение всех положенных процедур было засвидетельствовано королем и кардиналом Неаполя. Но как бы то ни было, Санча мечтала о разводе и понимала, что если с достаточной твердостью заявить о неполноценности брака, то ее заявление будет принято.

– Бедный, бедный Гоффредо, – сказала Лукреция. Санча тут же переменила тему разговора.

– Ах, как блестят на свету твои волосы! Улыбнись, Лукреция. А то кажется, будто у тебя на уме похороны – не свадьба.

– Просто она еще не видела герцога, – улыбнулась Лойзелла.

– Уверяю, тебе он понравится, – кивнула Санча. – Внешне он очень похож на его сестру. – Санча рассмеялась. – Полагаю, ты сейчас надеешься, что наше сходство окажется чисто внешним. Так или нет?

– О Санча!..

Лукреция отложила пяльцы с иглой и дотронулась до руки своей невестки. Санча посмотрела на нее с тревогой. Бедная Лукреция! – подумала она. Она слишком переживает из-за Педро. И совершенно напрасно изводит себя. Альфонсо может приехать прямо сегодня. Нехорошо получится, если он застанет невесту убивающейся по мертвому любовнику.

– Я желаю поговорить с синьорой Лукрецией наедине, – громко сказала она.

– Наедине?! – в один голос воскликнули Лойзелла, Бернардина и Франческа, и все трое с укоризной посмотрели на нее.

– Да, – твердо произнесла Санча, – именно наедине.

Санча, незаконнорожденная дочь неаполитанского короля, в нужную минуту умела повести себя с королевским достоинством, и в таких случаях ее доверенные служанки знали, что от них ожидают беспрекословного повиновения. Поэтому они немедленно встали и покинули комнату, а за ними последовали и служанки Лукреции.

– Ну, теперь мы можем поговорить начистоту, – сказала Санча. – Лукреция, перестань убиваться. Перестань убиваться, я сказала.

Лукреция покачала головой и тихо простонала:

– Разве это возможно… по своей воле? Санча подалась вперед и обняла ее.

– Лукреция, прошло уже столько времени!

– Три месяца. – Лукреция изобразила жалкое подобие улыбки. – Мы клялись в вечной верности друг другу, а ты хочешь сказать, что три месяца это много…

– Все влюбленные клянутся в вечной верности, – нетерпеливо перебила Санча. – А что это значит? «Мы будем верны друг другу, покуда не кончится наша любовь». Вот предел того, что можно ожидать от любовника.

– У нас все было по-другому.

– Так всегда говорят. Если бы твой Педро был жив, ты бы уже забыла его. Но его убили… сделали из него мученика. Вот почему ты до сих пор помнишь его.

– Я бы все равно помнила его всю жизнь. Что бы ни случилось.

– Лукреция, просто он был твоим первым любовником! Ведь тот мужчина, за которого тебя выдали замуж… Джованни Сфорца. – Санча фыркнула. – Ты никогда не любила его!

– Это правда, – вздохнула Лукреция. – Его я никогда не любила… а теперь, кажется, ненавижу.

– Еще бы, не ненавидеть своего заклятого врага! Его ославили на всю Италию, объявили импотентом! Этого он никогда не простит тебе, Лукреция. Никогда – можешь быть уверена. Вот уж врагам-то не нужны никакие клятвы!

– Я солгала, – сказала Лукреция. – Тот документ я подписала, потому что от меня этого требовали, а я была слаба и не могла сопротивляться. Господь накажет меня за то, что я сделала.

Санча нетерпеливо покачала головой.

– У тебя не было выбора. Разве Его Святейшество и Чезаре не решили, что ты подпишешь нужные им бумаги?

– Мне следовало проявить характер. На брак был свершен… и не раз.

– Тсс! Об этом лучше не говорить вслух. Как бы то ни было, ты развелась – избавилась от этого Сфорца. Ты должна радоваться своему освобождению. И перестать убиваться. Педро мертв; его уже ничто не вернет – все, что с ним связано, осталось в прошлом. Учись забывать, Лукреция. Да, он был твоей первой любовью, и ты до сих пор помнишь о нем. Но когда ты узнаешь еще с десяток-другой любовников, уверяю тебя, ты с трудом будешь вспоминать, как он выглядел.

– Санча! С твоим богатым жизненным опытом ты забываешь о многом – например, о том, что у нас родился ребенок.