Оползень - [54]

– Клэр, ты знаешь, мы не можем пожениться сразу.

– Но почему? – спросила она удивленно.

Я наподдал ногой камень.

– Это будет несправедливо. Если я женюсь на тебе и останусь, ситуация здесь может резко обостриться, и это повредит тебе. Если уж этому суждено произойти, пусть произойдет до нашей свадьбы.

Она открыла рот, чтобы возразить, она вообще была великая спорщица, но я остановил ее.

– Саскинд, наверное, был прав. Стоит мне слишком углубиться в свое прошлое, и я свихнусь. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.

Она помолчала, затем спросила:

– Предположим, я соглашусь с этим, и что ты намереваешься делать дальше?

– Я собираюсь взорвать эту ситуацию, выпустить все наружу – перед тем, как мы поженимся. У меня теперь есть за что бороться, кроме меня самого. Если я пройду благополучно через все это, мы станем мужем и женой. Если нет, что ж, никому из нас не придется совершить непоправимой ошибки.

Она сказала спокойно:

– Ты самый здравый человек из всех, кого я знаю, буду полагаться на это.

– Да нет, – сказал я. – Ты не представляешь себе, Клэр, что это такое – не иметь прошлого или, если уж на то пошло, иметь их два. Это гложет человека. Я обязан все знать и хочу сделать попытку узнать. Саскинд сказал, что это может расколоть меня пополам, и я не хочу, чтобы это слишком отразилось на тебе.

– Но это меня касается! – закричала она. – Это уже очень меня касается!

– Все же не так, как если бы мы были женаты. Смотри, Клэр, ведь в этом случае я бы проявил колебания там, где колебания опасны, я бы не шел напролом, когда это потребовалось бы, я бы не рисковал, даже если бы риск был необходим. Я все время думал бы о тебе. Дай мне месяц, Клэр, только один месяц.

– Хорошо, месяц, – сказала она едва слышно. – Только один месяц.

* * *

Мы добрались до дома поздно, уже к ночи, уставшие и разбитые. В этот день мы говорили друг с другом мало. Мэтью Вейстренд встретил нас. Он улыбнулся Клэр и пристально посмотрел на меня.

– Камин разожжен, – сказал он хрипло.

Я направился в свою комнату и с облегчением скинул рюкзак. Когда я переменил одежду и вышел, Клэр уже нежилась в ванне. Я спустился к домику Мэтью. Он сидел у огня и курил. Я сказал ему:

– Я скоро уезжаю, присмотрите за мисс Трэнаван.

– Что, она нуждается в этом больше, чем обычно? – спросил он мрачно.

– Может быть, – ответил я и присел рядом. – Вы отправили то письмо, что она дала вам? – Я имел в виду письмо Клэр в Ванкувер своему адвокату с контрактом Маттерсона.

Он кивнул.

– Уже пришел ответ, – сказал он и нахохлился. – У нее.

– Хорошо. – Я подождал, не скажет ли он чего-нибудь еще, но он молчал. Я встал и сказал:

– Ладно. Я пошел.

– Погодите, – сказал он. – Я тут все думал о ваших словах тогда, ну, о том, не случилось ли чего-нибудь необычного в то время, когда старый Джон был убит. Я кое-что вспомнил; не знаю, правда, сочтете ли вы это необычным.

– А что это?

– Старый Булл через неделю купил себе новый автомобиль. "Бьюик".

– Действительно, что ж тут необычного?

– Любопытно то, что "бьюик" заменил автомобиль, который у него уже был. Который он приобрел всего за три месяца до того.

– Интересно. А тот что, был не в порядке?

– Не знаю, – коротко ответил Вейстренд. – Только я сомневаюсь, что за три месяца он мог сильно поломаться.

– А куда он потом делся?

– И этого не знаю. Он просто исчез.

Я поразмыслил над этим. Узнать, что произошло с автомобилем, который взял и "просто исчез", чертовски трудно, особенно спустя двенадцать лет. Сомнительно, чтобы такая тоненькая ниточка куда-нибудь привела, хотя кто его знает? Может, и стоит проверить в регистрационной конторе.

– Спасибо, Мэтью, – сказал я. – Вы не возражаете, если я буду звать вас Мэтью?

Он нахмурился.

– Ваша эта самая разведка что-то затянулась. Как там мисс Трэнаван?

Я улыбнулся.

– Никогда не чувствовала себя лучше, она сама мне это сказала. Спросите у нее.

– Да нет, чего там, – пробурчал он. – Да, зовите меня по имени, я не возражаю. Оно ведь для того и существует, а?

5

Я уехал на следующее утро, как только рассвело. Тот разговор, который произошел между нами, вряд ли можно было назвать спором, но после него возникло ощущение какой-то напряженности. Клэр считала, что я неправ, и хотела, чтобы мы поженились как можно скорее. Я думал иначе, и мы дулись друг на друга, как маленькие дети. Напряженность, однако, прошла ночью в ее постели, мы уже начали привыкать к образу жизни супружеской четы.

Мы еще раз обсудили контракт с Маттерсоном, который ее адвокат нашел не слишком грабительским. Она подписала его и дала мне. Я должен был занести его в кабинет Маттерсона и взять там копию, подписанную им. Когда я уезжал, Клэр сказала:

– Все же не слишком подставляй свою голову, Боб. Топор старого Булла не знает пощады.

Я заверил ее в том, что не буду, и покатил по дороге к Форт-Фарреллу, куда добрался к середине дня. Мак Дугалл слонялся по своему дому и, когда я вошел, окинул меня проницательным взглядом.

– Что это ты какой-то взъерошенный? – спросил он. – Сколотил себе состояние?

– Почти что, – ответил я и рассказал ему о том, что произошло у нас с Говардом и Доннером.

С ним чуть не случился припадок от хохота. Он ловил ртом воздух, рычал, топал ногами и наконец проговорил: