Опочтарение - [16]

— Нет, Мистер Губфиг, — ответил голем.

— Ну и почему тогда… — начал Мокрист.

— Это Были Двести Сорок Лет, Мистер Губфиг.

— Что было?

— Время, Которое Я Проторчал В Дыре, Мистер Губфиг.

— Ты о чем вообще толкуешь?

— Ну Как Же, О Времени, Что Я Проторчал В Дыре, Мистер Губфиг. Помпа — Это Не Имя, Мистер Губфиг. Это Описание. Помпа. Помпа Номер 19, Точнее Говоря. Я Стоял На Дне Дыры В Сотню Футов Глубиной И Качал Воду. Двести Сорок Лет, Мистер Губфиг. А Теперь Я Брожу Под Солнцем. Это Лучше, Мистер Губфиг. Это Лучше!

Этой ночью Мокрист лежал без сна, глядя в потолок. До потолка было три фута. С него невдалеке свисал небольшой фонарь со свечкой внутри, разумеется, безопасный. Стэнли настоял на этом, что и не удивительно. Все это здание могло вспыхнуть, как порох. Именно Стэнли показал ему это место; Грош не пришел — где-то дулся. А ведь он был прав, черт его забери. Мокристу был нужен Грош. Практически, Грош это и был Почтамт.

Минувший день был непростым, да и предыдущей ночью Мокристу не довелось как следует поспать, что было затруднительно, свисая вниз головой с плеча мистера Помпы да еще и получая время от времени удар копытом от впавшей в истерику лошади.

Небеса знают, здесь ему тоже не очень-то хотелось ночевать, но другого жилья у него не было., и даже этак каморка по меркам забитого под завязку города была просто роскошью. О том чтобы поселиться в раздевалки и речи быть не могло. Так что он просто забрался на огромную кучу мертвых писем, заполнявших помещение, которое, теоретически, было его кабинетом. В общем, тут было совсем неплохо. Человек его профессии быстро привыкает спать в самых разных обстоятельствах, даже когда буквально ближайшей стеной рыщет разъяренная толпа. По крайней мере, кучи писем были сухими, теплыми и не таскали с собой всякие острые штуки.

Старая бумага похрустывала под ним, пока он пытался улечься поудобнее. Лениво потянувшись, он взял наугад одно из писем; оно было адресовано кому-то по имени Сурьма Паркер26, Лоббистская27, 1, а на обратной стороне конверта заглавными буквами было написано: «З.Л.П.О.Д.» Он открыл конверт ногтем, бумага внутри крошилась от прикосновений.

Мой Наидражайший Сурик,

Да! Женщина, Осознающая Великую Честь, какую Оказал Ей Мужчина, не должна разыгрывать из себя Скромницу-Кокетку. Я знаю, ты уже поговорил с Папочкой, и, конечно же, я согласна стать Женой Самого Доброго, Самого Удиви…

Мокрист взглянул на дату письма. Оно было написано сорок один год назад. Мокрист не был склонен к самокопаниям, это послужило бы помехой в работе, но в этом случае он не мог не задуматься, вышла ли, — он взглянул на письмо, — «твоя любящая Бесчелюстия28» за Сурьму, или их романтическая связь умерла здесь, в этой гробнице для бумаги.

Он поежился и сунул письмо за пазуху. Надо будет спросить Гроша, что значит З.Л.П.О.Д.

— Мистер Помпа! — крикнул он.

Из угла комнаты, в котором по колено в почте стоял голем, раздался тихий грохот.

— Да, Мистер Губфиг?

— Вы не могли бы закрыть глаза? Я не могу спать, когда на меня смотрят красные горящие глаза. Это… ну, это с детства.

— Извините, Мистер Губфиг. Могу Повернуться Спиной.

— Это не поможет. Я же все равно знаю, что они открыты. Да и свет от стены отражается. Да послушайте, ну куда я сбегу?

Голем задумался.

— Я Пойду И Встану В Коридоре, Мистер Губфиг, — решил он наконец и побрел к двери.

— Да уж, пожалуйста, — сказал Мокрист, — а утром займись поисками моей спальни, окей? Проведи расчистку в кабинете, в некоторых кабинетах есть свободное место под потолком, ты можешь запихать письма туда.

— Мистеру Грошу Не Нравится, Когда Почту Перекладывают С Места На Место, Мистер Губфиг, — прогрохотал голем.

— Мистер Грош не почтмейстер, мистер Помпа. Я — почтмейстер.

«Боже мой, безумие заразительно, — подумал Мокрист, когда голем исчез в темноте за пределами кабинета, — я не почтмейстер, я несчастный ублюдок, ставший жертвой какого-то глупого… эксперимента. Что за место! Что за ситуация! Что же надо быть за человеком, чтобы поставить осужденного преступника во главе целого отдела городского правительства? Не говоря уже о, скажем, рядовом избирателе».

Он попытался найти точку зрения, найти способ… но в голове у него продолжал звучать последний диалог с мистером Помпой, фразы, казалось, отскакивали от стенок черепа и возвращались снова и снова.

Представь себе колодец, колодец глубиной сто футов и полный воды.

Представь тьму. Представь себе на дне колодца человекоподобную фигуру, которая в этой крутящейся тьме каждые восемь секунд нажимает на рычаг помпы.

Скрип… Скрип… Скрип…

Двести сорок лет.

— И ты терпел? — спросил Мокрист.

— Вы Имеете В Виду, Не Скрывал Ли Я Негодование, Мистер Губфиг? Но Ведь Я Делал Нужную И Полезную Работу! Да И Кроме Того, У Меня Было Достаточно Пищи Для Размышлений.

— На дне колодца, полного грязной воды? Да о чем же ты там размышлял, черт тебя побери?

— О Перекачке Воды, Мистер Губфиг.

А потом, рассказал голем, случилась остановка, затем был слабый свет, понижение уровня воды, обхват цепей, медленное движение вверх, появление в мире света и цвета… и других големов.