Оплачена - [7]

— Да, Мейсон.

Мое имя звучит, как карамель на ее языке, и я хочу, чтобы она лизала мои яйца, также как и говорит. От этих мыслей член твердеет, до неприличия выпирающий из моих

слаксов, и я не пытался скрыть ее. Ее глаза скользят по моему телу туда, где видно мое

возбуждение, и на секунду ее глаза расширяются. Она быстро отводит взгляд в сторону, как будто пытаетсясделать вид, чтоне заметила ничего. Ее застенчивость раздражает и

одновременно заводит меня. Это заставляет меня сходить с ума, потому что я думаю о ней

с другими мужчинами. Она делала это раньше? Симулировала ли невинность и играла

свою роль? Но даже это заводит меня, потому она может играть в невинность столько, сколько хочет, а я знаю, что она моя. И я нанял ее, чтобы удовлетворять все мои

потребности.

Прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, раздается стук в дверь.

— Это завтрак. Открой дверь, Кеннеди.

Я сажусь, чтобы скрыть мой член. Нет смысласотрудникам видеть, что я вот-вот

кончу в свои штаны.

Молодой парень завозит столик, на котором стоят закрытые блюда. Он

пододвигает его к столу и начинает передвигать посуду.

— Оставьте это, — говорю я, подняв руку. Он делает паузу и ставит тарелку

обратно на поднос и кивает мне.

— Да, мистер Фостер.

Он бросает взгляд на Кеннеди, и на секунду я хочу выколоть его глаза. Но он дарит

ей вежливую улыбку перед выходом из моего кабинета и закрывает за собой дверь.

— Кеннеди, — начинаю я, откинувшись на спинку стула.

— Я хочу, чтобы ты подняла эту юбку, а затем села. Разведи бедра и покажи мне

свою киску, пока ты ешь.

Глава 5

Мейсон

Ее рот приоткрывается, но она быстро приходит в себя. Румянец окрашивает ее

лицо, и она не может это скрыть. Боже, она чертовски невинна. Я не думаю, что это

можно симулировать.

— Да, Мейсон.

Ее руки немного дрожат, пока она тянет ее узкую юбку вверх. Она покачивается, от

чего ее грудь тоже покачивается. Мне приходит еще одна мысль в голову.

— Расстегни и блузку. Я хочу посмотреть на твои соски.

Я наблюдаю за каждым ее шагом, пока она шагает к стулу и садится.

— Раздвинь их, — рычу я, ненавидя предвкушение.

Она раскрывает ноги, и я вижу ее трусики. Меня это раздражает.

— Я сказал, что хочу видеть твою киску. Тебе не спрятаться от меня.

Кеннеди быстро встает и снимает кусочек белого хлопка. Я замечаю ее учащенное

дыхание.

— Принеси их мне, — говорю я, вытягивая свою руку. Она медленно

приближается ко мне, аккуратно помещая мягкий материал в моей руке. — Хорошая

девочка.

Я протянул руку и погладить ее попку, когда она повернулась и направилась

обратно в кресло. Она села в кресло точно так же, как и раньше, широко расставив ноги, выставляя мокрую киску на показ. Ей нравится это. Приказы ее возбуждают. Ее киска не

может скрыть это. Даже если ей платят, чтобы быть здесь, она сама хочет этого. Ее

пальцы тянутся к пуговицам рубашки, но она возится с ними.

Поднимаясь, я выдохнул и встал перед ней.

— Я должен все делать сам, Кеннеди? Ты должна справляться с такими легкими

задачами с первой попытки. Не заставляй меня жалеть о том, что я нанял тебя, — лгу я. Я

умру прежде, чем я когда-либо пожалею об этом.

— Да, Мейсон. Я буду лучше стараться. Петельки слишком тугие.

Я зажимаю материал обеими руками и разрываю его. Она задыхается от шока. —

Это называется решением проблемы, солнышко. Теперь расстегни бюстгальтер.

Она наклоняется, ее маленькие ручки немного дрожат, но расстегивают крючок

достаточно легко. Сажусь за стол рядом с ней, но по-прежнему сохраняю идеальный вид

на ее тело. Она снимает бюстгальтер, и ее полная грудь вместе розовыми сосками

открывается его взгляду.

— Так красиво, — рассуждаю я, опуская свой большой палец на один из ее

напряженных сосков.

Она выдыхает и хныкает, когда я ущипнул ее сосок, а затем отпустил его.

Потянувшись, я хватаю несколько закрытых блюд и убираю крышки прочь. Блины, бекон, колбаса, яйца. Ее глаза расширились, и она смотрит на меня.

— Мейсон, я не могу съесть все это.— Она выглядит немного шокированной.

— Ты будешь есть столько, сколько можешь, а затем съешь немного больше, —

говорю я, поднимая изделия из серебра и разрезая блины для нее. — Потому что это то, что я прошу тебя сделать. Я хочу, чтобы твой живот был красивым и полным.

Я намазал кусочек хлеба маслом и полил его сиропом, а затем дал ей попробовать.

Она колеблется в течение секунды и потом открывает рот. Я кормлю ее блинами, а затем

начинаю следующее блюдо, наблюдая за ее ртом, когда она делает каждый укус. Я не

знал, что наблюдать, как она ест, кормить ее, может возбудить меня так же, как и ее киска, открытая для меня. Она откусывает еще три раза, прежде чем говорит, что не может

съесть больше.

— Кеннеди, — ругаю я, и она открывает рот снова.

После того, как я чувствую, что она достаточно съела, чтобы прибавить в весе, по крайней

мере, один фунт, я отложил вилку и положил руки на ее бедра.

— Откинься на спинку кресла. Я хочу поиграть с тобой немного, а потом я хочу, чтобы ты отсосала мне. — Она облизывает губы, и на мгновение мне интересно, она хочет

этого, так же, как и я? Но я знаю, что это невозможно. Она здесь только потому, что я

плачу ей. Она играет определенную роль. Небольшая часть меня ненавидит это, но