Опиумная война - [99]

— Да, — ответил Алтан. — Разве это не замечательно?

— Ты просто идиот, — бросил Цзюнь. Он расхаживал по кабинету Алтана взад-вперед, а потом хлопнул руками по столу. — Идиот. Ты понимаешь, что наделал?

— Обеспечил победу, то есть сделал больше, чем вы за все недели, которые здесь находитесь. Их корабль с припасами развернулся и плывет обратно на остров. Мы задержали их планы как минимум на две недели.

— Ты напросился на возмездие, — рявкнул Цзюнь. — Их солдаты продрогли, промокли и голодны. Может, пересекая пролив, они не особо беспокоились о войне, но теперь они злы. Их унизили, опозорили, и больше всего на свете им нужны припасы. Ты повысил для них ставки.

— Ставки и без того уже высоки.

— Да, и ты присовокупил к ним гордость. Ты знаешь, насколько для мугенских командиров важна репутация? Нам нужно время для строительства укреплений, но ты только ускорил их планы. Думаешь, они просто уберутся домой с поджатым хвостом? Нет, они придут за нами.

Но когда Федерация и впрямь пришла, она пришла с белым флагом и с просьбой о перемирии.

Когда птицы заметили приближающуюся делегацию, Кара послала Рин предупредить Алтана. Рин радостно промчалась мимо адъютантов Цзюня и ворвалась в кабинет наместника провинции Овца.

— Три делегата от Федерации, — доложила она. — И с ними повозка.

— Застрелите их, — немедленно предложил Цзюнь.

— У них белый флаг, — сказала Рин.

— Стратегическая уловка. Застрелите их, — повторил Цзюнь, и младший офицер кивнул.

Наместник провинции Бык поднял руку. Он был громадным, на две головы выше Цзюня и втрое его шире. Двусторонний боевой топор длиной в половину роста Рин он положил на стол перед собой и рассеянно по нему похлопывал.

— Они могут предложить мир.

— Или собираются отравить наш водный источник, или убить кого-нибудь из нас, — огрызнулся Цзюнь. — Вы правда думаете, что мы так легко выиграем войну?

— Они несут белый флаг, — медленно выговорил наместник провинции Бык, словно обращался к ребенку.

Наместник провинции Овца промолчал. Его широко расставленные глаза нервно шныряли между Цзюнем и наместником провинции Бык. Теперь Рин поняла, о чем говорил Рамса — наместник провинции Овца был похож на ребенка, ожидающего, когда ему скажут, что делать.

— Белый флаг ничего для них не значит, — настаивал Цзюнь. — Это уловка. Сколько фальшивых соглашений они подписали во время Опиумных войн?

— Вы готовы рискнуть, не подписав мирный договор? — бросил ему вызов наместник провинции Бык.

— Я не рискну поставить на карту жизнь гражданских.

— Не вы добились прекращения огня, не вам и решать, — подал голос наместник провинции Овца.

Цзюнь и второй наместник уставились на него, и тот, запинаясь, поспешил объяснить:

— Мы должны позволить мальчишке этим заняться. Это ведь он завоевал победу на болотах. Они сдаются ему.

Все посмотрели на Алтана.

Рин была поражена искусной штабной политикой. Наместник провинции Овца оказался умнее, чем она предполагала. Своим предложением он пытался уйти от ответственности. Если переговоры ни к чему не приведут, вина падет на Алтана. А если закончатся удачно, наместник провинции Овца напомнит о своем великодушии.

Алтан колебался, явно разрываясь между более разумным решением и желанием воспользоваться плодами победы при Хурдалейне. Рин прочитала на его лице надежду. Если Федерация действительно намерена сдаться, победа будет целиком принадлежать ему. Он станет самым молодым командующим в истории, добившимся победы такого масштаба.

— Застрелите их, — повторил Цзюнь. — Нам не нужны мирные переговоры. Наши войска в готовности, и если атака на пристань удастся, мы можем удерживать мугенцев до прихода Седьмой дивизии.

Но Алтан покачал головой.

— Если мы откажемся принять их поражение, война продлится до тех пор, пока одна сторона не истребит другую. Хурдалейн так долго не продержится. Если есть шанс закончить войну, нужно им воспользоваться.

Делегаты Федерации, встретившиеся с ними на городской площади, были без оружия и доспехов. Одеты в легкую синюю форму, сшитую таким образом, чтобы было понятно — в рукавах не скрывается оружие.

Глава делегации с обозначающими высокий ранг нашивками на форме выступил вперед.

— Вы говорите на нашем языке? — спросил он на устаревшем никанском диалекте, безуспешно пытаясь сымитировать синегардский акцент.

Наместники колебались, но Алтан тут же ответил:

— Я говорю.

— Хорошо, — перешел на мугенский делегат. — Тогда не будет недопонимания.

Рин впервые рассмотрела мугенцев вне хаоса стычки и была разочарована тем, насколько они похожи на никанцев. Разрез глаз и форма губ выглядели совсем не так, как описывалось в учебниках. Волосы были того же угольно-черного цвета, что и у Нэчжи, кожа светлая, как у любого северянина.

Вообще-то они были больше похожи на синегардцев, чем Рин и Алтан.

За исключением языка, более быстрого и отрывистого, чем синегардский диалект, их практически невозможно было отличить от никанцев.

Ее раздражало, что мугенцы так похожи на никанцев. Она бы предпочла чудовищ без лиц, врага совершенно чуждого, как светловолосые гесперианцы за морем.

— Каковы ваши условия? — спросил Цзюнь.