Опиум - [22]

-- Знаешь, порой ты прямо-таки ставишь меня в тупик,-- наконец выдавил он озадаченно.

Оливия молчала, глядя ему в глаза. Альберт отводил их в сторону, не зная, куда девать взгляд.

-- Конечно, я думаю, что ты меня любишь! -- наконец не выдержал он,-иначе почему бы мне здесь находиться!..

-- Да, действительно, почему?..-- произнесла Оливия задумчиво таким тоном, каким, наверное, Нерон в свое время отдавал приказ убить -- за роскошной трапезой или за чтением философских трудов.

Альберт принужденно улыбнулся.

-- Что ты этим хочешь сказать? -- спросил он.

-- Я?

Она наивно посмотрела на него.

-- Ровным счетом ничего.

Он перевел дух.

-- Знаешь, создается такое впечатление, что ты играешь со мной.-проговорил он откровенно,-- Только что все было так просто, так хорошо, и вдруг эти твои непонятные вопросы... Оливия, скажи, ведь ты не врешь мне, не играешь со мной?

-- Нет.-- она сделала выразительную паузу,-- Я тебя использую.

-- Я не понимаю...

-- Все просто и никаких премудростей.

-- Но...

Он вновь запнулся, не зная, что и сказать, глядя в эти ее невинные ангельские глаза, на ее прекрасное обнаженное тело.

Она не думала. Она ждала продолжения своего сценария. Ей хотелось забыться, хотелось все поскорей закончить -- игра с Альбертом уже не интересовала ее, ей хотелось, чтобы он скорее заставил ее покончить с ним и ушел.

-- Оливия,-- наконец произнес он,-- я люблю тебя. Люблю больше всего на свете! Ты для меня -- все, больше, чем все!

-- Это ты уже сегодня говорил.-- отозвалась она холодно.

Альберт понял наконец, что над ним просто издеваются, хотя до него пока не доходило, с какой целью. Он решил попытаться отыграться и, сначала вернув все в старое русло, затем обратить в шутку.

-- Ну и что же из того? -- улыбнулся он ехидно,-- Разнообразие -дорогое удовольствие.

-- Значит, моя любовь -- не достаточная цена?

-- Ты же сказала, что меня используешь, а не любишь.

-- А разве я прошу разнообразия? Я просто констатировала факт.

-- Так значит ты не любишь меня? Используешь?

-- Одно другому не мешает.-- она дружелюбно улыбнулась.

Альберт, вновь обретя себя, обнял ее за талию и, притянув к себе, страстно поцеловал.

-- Ну и для чего же ты меня используешь? -- поинтересовался он шутливым тоном, перемежая эту фразу поцелуями.

-- Для того, чтобы ты сказал то, после чего я тебя возненавижу.

-- И зачем же? -- он посмотрел ей в глаза -- они были мертвы и холодны. Он почувствовал мурашки, забегавшие по его спине.

-- Чтобы убить тебя.-- ответила она.

-- Убить?..-- Он принужденно рассмеялся.-- Разве ты сумеешь кого-нибудь убить?

И, спохватившись, добавил, растерянно-нервозно улыбаясь:

-- Убить того, кого любишь...

-- Кого люблю -- никогда.

Он обнял ее:

-- Оливия, ты ведь выйдешь за меня замуж?

-- За тебя? -- Она усмехнулась, однако сохраняя слегка надменно-хладнокровный вид -- Это теперь такие остроты? Что ж, чувство юмора у тебя хорошее...

-- Что ты хочешь этим сказать?

Он удивленно уязвленно воззрился на нее.

Оливия встала с постели.

-- Я не могу за тебя выйти, мальчик.-- Ответила она, безразлично ухмыльнувшись,-- Прости.

Его лицо изменилось.

"Черт возьми,-- подумала Оливия,-- похоже он начинает задумываться над происходящим. Так, глядишь, решит еще и поиграть со мной в мою игру... Интересно, он взбесится или расплачется?.."

-- Да ты издеваешься надо мной! -- Воскликнул Альберт после выразительной паузы,-- Дрянь!

-- И вовсе я не издеваюсь,-- возразила Оливия, садясь к зеркалу и беря в руки расческу,-- просто я не могу выйти за тебя замуж.

-- Но... Но я же люблю тебя, разрази меня гром!

-- Эту дрянь?

-- Оливия!..

-- Извини, дорогой, я с тобой скверно пошутила... Я люблю другого...

Альберт нервно рассмеялся.

-- Другого?! Дэвида Уорнера, не иначе?! Да, уж я помню, как он строил тебе тогда глазки!..

Она судорожно обернулась, болезненно почувствовав будто бы удар кинжалом.

-- А в этом есть что-то удивительное? -- поинтересовалась она, побледнев, но стараясь выглядеть невозмутимой.

Альберт прекратил смеяться.

-- Оливия, Дэвид Уорнер тебя обманул,-- сказал он с невяжущейся к контексту нежностью,-- глупенькая, он же обручен, неужели ты не знаешь?..

Оливия похолодела, сжав в руке расческу так, что зубья до крови впились в ладонь.

-- Она его старая подруга, еще аж с младенчества,-- продолжал Альберт, воспользовавшись паузой,-- и тот вечер, пожалуй был единственным, когда ее с ним не было... Кажется, она тогда была больна, или что-то в этом роде...

-- Я знаю,-- перебила его Оливия, стараясь унять дрожь в голосе и остановить слезы, готовые уже политься из глаз.

-- И неужели тебе нравится такое положение вещей? Это же ужасно, такое унижение! Он тебя не любит...

-- А ты любишь и хочешь, чтобы я бросила сволочь Дэвида Уорнера и осталась с тобой, по отношению ко мне непорочной, но, правда, тупой скотиной, Альбертом Стэйтоном?! -- взорвалась она наконец, не в состоянии больше сдерживаться и не заботясь о том, что стиль ее выпадов, утратив утонченность, приобрел низкопробно-обличительный оттенок.

-- Что?..

-- Неужели ты так и не понял, что мне нужно было просто на ком-то отыграться, попортить кому-то нервы в отместку за то, что их перед этим попортили мне, трахнуться с кем-нибудь и вышвырнуть вон...